Утро Судного Дня
Шрифт:
Словом, путь через саванну в одиночестве оказался достаточно суровым. Опасным и голодным. Но всякое приключение когда-нибудь кончается, и однажды вечером Грива узнал знакомые места. И воспрял духом. Ненадолго. Потому что почти сразу же наткнулся на человеческие следы. Чужие следы.
Глава двадцать восьмая
Людоеды в эдеме
Их было всего семеро. Пятеро взрослых и два малыша. Не помогли им их сверхъестественные умения. И невероятная физическая сила тоже их не спасла. Но жизни свои они продали дорого. Трупы тех, кого они убили, чудовищными плодами украшали ветви Красных Деревьев. Тут были и уже знакомые мне каннибалы с раскрашенными рожами, и другие, тоже черные, но другой породы. Развесили мертвецов их соплеменники. Победители. На радость грифам. Произошло это примерно сутки тому назад. А сама битва произошла вчера. Ранним утром. Или еще в сумерках. Побежденных оставили там, где они приняли смерть. Зверье тела не тронуло. Хищники уже привыкли обходить неандертальское стойбище.
Почему они, чуявшие
Я подумал, что почти ничего не знаю о них. И боюсь, что уже не узнаю.
Я остановился у тела Полукровки. Он лежал ничком, но я узнал его по более густым, чем у остальных, рыжеватым волосам. Руки убитого были перебиты, поперек спины — страшная рана, обнажающая позвоночник…
Не знаю почему, но мне захотелось взглянуть на его лицо. Поднатужившись (весу в нем было — пудов семь), я перевернул тело.
Из живота торчал обломок копья. Но ран было не меньше десятка. А лица не было совсем. Такое ощущение, что его очень старательно размозжили каменным топором.
— Прощай, Полукровка, — грустно сказал я. — Пусть тебе будет хорошо в твоем неандертальском раю. Прости, что не могу тебя похоронить. Но мне надо торопиться. Может, я еще успею помочь живым.
Я знал, чувствовал: Даша жива.
Я шел по следам. Это было легко, потому что следов было множество. Отряд, перебивший неандертальцев, в полном составе устремился дальше. Дальше — это к Реке, к поселку. К моему поселку.
От Леса Красных Деревьев до поселка — километров пятнадцать. Я покрыл это расстояние за полтора часа. Торопиться было глупо, ведь следы были позавчерашние и предупредить своих я точно не успевал: поселок — не крепость. Лишь у самого селения я сбросил темп, подкрался осторожно: вдруг враги выставили часовых?
Предосторожность оказалась ненужной. Часовых не было. Поселка — тоже. Все хижины были разрушены, особенно старательно — центральная, та, в которой жил Шадаква, а потом, очень недолго, — я. Растащили ее по бревнышкам, а само место изгадили. Впрочем, это было еще не самое худшее. Посреди развалин разрушители устроили пиршество, главным блюдом которого была человечина.
Палеолитический «Эдем» перестал существовать.
Горе и ярость захлестнули меня, когда я увидел разбросанные вокруг кострища кости.
Но я справился.
Эмоции — прочь. У меня есть враг.
Враг должен быть уничтожен. А для этого врага следует изучить.
Первым делом я собрал черепа и фрагменты костей. Именно так: не пробитые черепа, из которых выскоблили мозг, не обглоданные человеческие кости с ошметками мяса и жил, а подлежащие исследованию останки.
Черепов было три. Все — мужские. Кто они были? Батани, Пута, Архо?
Я не пытался угадать.
Эмоции — прочь. Я исследовал территорию поселка, применив полузабытые навыки из курса «Осмотр места преступления». Нашел пару предметов «чужого производства»: сломанный каменный топорик и костяную пластинку с изображением хищной морды. Еще — покрытые кровью листья с прилипшими к ним кусочками пропитавшегося кровью мха. Нетрудно догадаться: кто-то обрабатывал рану. И этот «кто-то» — несомненно враг, потому что вокруг, на песке, чужие следы.
Я вернулся к кострищу, разворошил пепел. Угольки все прогорели, но костер угас не позже, чем сутки тому назад.
Теперь — следы. Следопыт из меня — аховый. С местными даже смешно равняться. Но следов опять было много, и все они шли вдоль реки.
Километра через три с противоположной стороны я увидел свежую тропу, а потом, еще через километр — «поле боя»: поломанные кусты, множество следов, пятна крови и даже — труп. Труп, вернее, скелет (над покойником основательно потрудились падальщики), принадлежал врагу: на черепе сохранились остатки кожи и волос. И зубы его были покрыты черной краской. Интересно, почему чужие бросили сородича? Почему не подвесили, как тех, у неандертальского стойбища? Может, не нашли?
Дальнейший анализ места позволил предположить следующее: внезапного нападения у захватчиков не получилось, племя успело уйти вверх по реке. Причем шли по воде, чтобы скрыть следы. Отойдя, родичи разделились. Основная группа двинулась дальше по реке, а несколько человек переплыли реку, вышли на противоположном берегу и, изображая «много людей», увлекли за собой погоню. А потом дали бой. В котором и погибли все. Или попали в плен. Я знал, что не спасся никто, потому что с «места битвы» следы были — только к реке. Чужаки возвратились той же дорогой, что и пришли. Других следов не было. Или они были скрыты так тщательно, что их не обнаружил не только я, но и чужие следопыты.
Победители вернулись в поселок, разрушили его, устроили каннибальский пир и лишь на следующий день продолжили погоню.
Если я восстановил события правильно, то это была первая хорошая новость за сегодняшний день. Беглецам было подарено двое суток.
Возвращаться в поселок я не стал. Переплыл реку и двинулся за чужаками. Наконец-то снова все стало ясно и просто. Потому что я больше не собирался выполнять задание руководства. И спасать свою канувшую в будущем цивилизацию — тоже. Черт меня потащил в это дурацкое путешествие по древней Африке! Хрен с ними, с трехглазыми! Сейчас я наконец-то совершенно точно знал, чего хочу. А хочу я спасти Дашу. И, если получится, — моих друзей. А если спасать уже поздно, то перебить их убийц. Я могу это сделать. И я это сделаю. Покажу этим дикарям-каннибалам, что такое русский офицер, прошедший спецподготовку. Будь их хоть сто, хоть двести, хоть сколько. Вырежу всех.
В этот момент я нисколько не сомневался, что способен это сделать. Потому что успел забыть, как отбил ногу о вертящегося шамана в неандертальской маске.
Глава двадцать девятая
Артём Грива начинает мстить
Первого врага Грива подстерег легко. Собственно, это враг сам должен был его подстеречь. Устроился чернокожий замечательно. Грива нипочем не углядел бы его в зарослях, если бы тот не метнул в Артёма копье.
Мерзкая это вещь — обсидиановый наконечник. При попадании в кость — хуже разрывной пули. От мощного удара обсидиан расслаивается на мелкие осколки, которые нелегко было бы извлечь даже в хорошо оснащенном госпитале. Мощность метатель выдал серьезную, а вот с попаданием — не получилось. Грива среагировал на шум, уклонился, копье прогудело у него над головой и врезалось в дерево. Грива прыгнул на метателя и обратал его в три секунды.
— Узнаешь меня? — поинтересовался он на языке пещерных людоедов.
Метатель Гриву не узнал. Естественно. Он был не из племени грозного шамана и сегодня увидел Артёма первый раз в жизни. Об этом Грива узнал чуть позже, потому что поначалу пленник не был расположен к откровенной беседе. Чтобы сделать его более покладистым, Гриве пришлось познакомить любителя засад с кое-какими методиками форсированного допроса. Надо признать: во время этого знакомства пленник проявил изрядное мужество и терпение. Продержался не менее четверти часа.
Как выяснилось, пленник принадлежал к охотничьему отряду численностью примерно в восемьдесят копий. Охотились парни не за дичью, а за женщинами. И целью их было стойбище сородичей Гневного Буйвола. Каким-то образом соплеменники допрашиваемого узнали, что наиболее воинственные «буйволята» отправились в поход. Ну как не воспользоваться такой удачей!
Однако хитрые соседи успели сбежать.
Разочарованные охотники, проявив настойчивость, отправились на поиски — и наткнулись на отряд, который преследовал Гриву.
Столкновения не произошло. Племена были «близкородственные», силы двух отрядов были примерно равны, а самое главное — у обеих компаний не было ничего, что стоило бы отнять. Вожак пещерных людоедов, тот самый шаман, продемонстрировал несколько эффектных колдовских фокусов и убедил охотников, что есть добыча получше, чем соплеменницы Буйвола. Племена, живущие на берегах прозрачной Реки. До сих пор туда никто не смел соваться, потому что — могучее колдовство. А теперь ситуация изменилась, тамошнее колдовство существенно ослабело, и если навалиться большой кучей, то вполне можно с ним совладать. А потом всё станет совсем просто. Мужчины в тех племенах — драчуны никудышные, а вот женщины просто замечательные. Мужчин перебить, женщин забрать и честно поделить. Кстати, и места там просто замечательные. Хорошая вода, хорошая охота, и насекомых совсем мало…
Уговорил, черт раскрашенный. Отряды объединились. И дошли до Леса Красных Деревьев.
Там всем им стало очень страшно, и они уже собрались было бежать. Но вожак пещерных пристыдил их. Он сказал: надо идти навстречу Страху — и Страх побежит.
Страх не побежал. Зато оказалось: Страх можно убивать. Охотники убили всех, и вожак пещерных повел их дальше. Но добыча опять трусливо сбежала.
Вскоре выяснилось, что насчет местных мужчин шаман не соврал. Те, которых они настигли, были большими и сильными, но дрались плохо. Охотники убили их и съели. И снова пустились в погоню.
А пленнику Гривы было велено остаться и ждать в укрытии. Вожак пещерных сказал, что скоро все черные узнают, что Страх можно убивать. И придут сюда. Как только дозорный увидит других охотников, он должен со всех ног бежать к своим и сообщить об этом.
Но пленник Гривы ослушался чужого вожака. Он решил, что, раз враг только один, его можно убить и съесть. Зря он не послушался чужого вожака. Теперь враг убьет и съест его самого.
Артём не стал разочаровывать пленника сообщением о том, что съедят его шакалы. Или гиены. Словом, кто первый найдет. Но прикончил его Артём без всякого сожаления. Одним врагом меньше.
Наученный опытом, Грива больше не шел прямо по следу, а двигался по возможности параллельно. И не зря. Предусмотрительный вожак пещерных каннибалов оставил еще одного наблюдателя. Артём обнаружил его первым — и убил.
Возможно, были и другие, но Грива с ними «разминулся». А потом буш кончился, и началась открытая саванна. Здесь оставлять дозорных не имело смысла — и так всё видно.
Взобравшись на холм повыше прочих, Артём обнаружил вражеский отряд. Километрах в десяти. И своих тоже увидел. Подальше. Впрочем, разглядеть вторую группу людей Грива не сумел. На таком расстоянии пасовало даже его прекрасное зрение. Но он знал, что это свои. Больше некому. Они уходили вниз по реке.
Что ж, по крайней мере с водой у них заморочек не будет. Правда, преследователи тоже не будут страдать от жажды. Однако Грива постарается создать им проблемы другого характера.
К вражескому лагерю Грива подобрался ночью.
Примерно час назад Артём подманил и убил шакала. Шакал ни в чем не провинился. Просто ему выпала судьба стать камуфляжем. Эх, будь у Артёма сейчас настоящий камуфляж и нормальное оружие, хотя бы обычный десантный нож, он бы вырезал половину черных. Беспечность противника была просто поразительна. Любители человечины разожгли аж три костра, но не позаботились о должном запасе топлива. А уж лагерь разбили просто замечательно: вытоптали полянку посреди густой травы, основательно покушали и улеглись — кто где. Часовые были. Три штуки. Но их запаса бодрости хватило ненадолго. Через часок они уже задремали. Правда, время от времени то один, то другой, встрепенувшись, озирался и принюхивался, но без особого энтузиазма.
Прикрываясь дохлым шакалом, Грива подобрался в самому лагерю. Он даже не особо прятался. «Шакала» заметили. Но проигнорировали. Эти зверушки — естественные спутники всех крупных хищников. Где охотники, там и объедки. Шакалы — звери скромные и пугливые. Безопасные. Гиены — другое дело. Когда к лагерю пожаловал пятнистый коллектив пузатых хищниц, часовые озаботились. Вскочили и принялись швыряться камнями.
Пока дозорные упражнялись в метании, остальные преспокойно дрыхли. Невзирая на вопли, визг и мерзкое уханье.