Увечный бог

Эриксон Стивен

Кто там прокричал предостережение?

Кто бы ни был, похоже, он спас всем жизнь.

"Кроме моей - я оставался слишком близко от меча. Нужно было залечь внизу, с солдатами. Но я задержался. Не хотелось видеть лица, чувствовать ужасную любовь, которая охватывает командира пред битвой - любовь к солдатам, каждому из них. Она растет и растет, пытаясь порвать сердце.

Смелость подвела... и теперь..."

Гу"Ралл кружил высоко вверху. Наблюдал, как

Великие Вороны бросались на холмик, видел вспышки сырой силы. Чернокрылые существа приносили себя в жертву, одно за другим, чтобы вернуть богу живую плоть - сделать смертный дом для его души.

Одна из птиц пролетела рядом, он следил за ней нижними глазами.

– К'чайн Че'малле! Я Карга, мать всех этих благих детей! Ты принес дар!
– Она засмеялась.

Потянувшись к разуму, Гу'Ралл отпрянул при первом касании - столь чуждой, столь холодной была ее сила.

Карга кашлянула.
– Осторожно! Мы анафема в этом мире! Слушай же хорошенько - твоя задача еще не выполнена. После всего ты понадобишься на рассвете. И скажу тебе: в миг ужасной нужды снова погляди на небеса. Понимаешь?

Я дала обещание славнейшему из владык. Я отослала лучшую дочь, но она вернется. Увидишь, она вернется!

Огромный Ворон подлетал все ближе.
– Смотри вниз! Почти все сделано. Мы ждали этого всю жизнь - видишь, что мы сделали? Видишь?

Он видел. Фигура простерлась подле меча из отатарала, цепи приковывали ее к земле. Но в груди зияла дыра.

Гу'Ралл изогнул крылья, падая.

Карга летела следом, дико каркая.

Последние из воронов влились в тело, вспыхивая мутной силой.

Хлопая крыльями, чтобы замедлить падение, Ассасин приземлился, задевая тело человека, и поглядел - ужасаясь пародии, созданной Великими Воронами. Кривые кости, вздутые мышцы, блеклая кожа; лицо словно искажено болезнью.

Он взял сердце в передние лапы, неспешно склонился и положил в рваную рану, словно камень. Кровь затопила дыру.

Плоть сшивалась, ребра нарастали как корни.

К'чайн Че'малле снова простер крылья и взвился в небо.

Карга наблюдала сверху."Возрожден! Возрожден! Смотрите, все души в небе - смотрите на того, кто украден у вас! Он почти рядом - ваше блуждание в пустыне закончено, ибо искра его жизни возвращается, и глаза откроются!

Узрите! Я - эта искра.

Он был сброшен. Он был порван. Разбросан по миру. Он сделал нас, чтобы мы хранили его жизнь - мы кормились на его трупе, его волей.

Вы, души в небе - ваш бог не терял веры. Не терял".

Едва Че'малле взлетел, Карга кинулась вниз, высвобождая силу. Всю, что имела. Уставившись на тело, издала последний крик - торжествующий - прежде чем упасть куда следует.

Последний взрыв такой силы, что Скрипача отбросило. Он покатился к краю склона.

Задыхаясь, втягивая ставший холодным ночной воздух, встал на колени и руки. Удивляясь, что еще жив.

Тишина поглотила холм - но нет, он видел морпехов и панцирников - они вставали, на лицах выражение растущего удивления. Шум в ушах затихал, он уже слышал голоса сквозь отзвуки взрывов.

Заставил себя встать. Увидел, что камень, за которым прятался, почти повален - как и остальные в круге. На земле не было каменных наконечников, только обгоревшая почва.

Скрипач захромал вперед, видя фигуру около меча.

Изломанный, уродливый мужчина. Увечный Бог.

Тяжкие цепи пришпиливали его к земле.

"Нам таких никогда не сломать. Не с этим мечом. Мы всего лишь сделали его еще уязвимее. Теперь его действительно можно убить.

Возможно, это будет милостью".

Тут он увидел, что человек смотрит на него.

Скрипач подошел ближе.
– Прости, - сказал он.

Однако искаженное лицо смягчилось, и Увечный сказал слабым голосом: - Не нужно. Подойди... я еще так... слаб. Я хочу тебе кое-что сказать.

Скрипач подошел и опустился наземь.
– Есть вода. Еда.

Бог качал головой.
– Когда я был лишь болью, когда от меня исходили лишь злоба и жажда повредить миру, я видел в вас, малазанах, обычных людей. Детей жестоких богов. Их орудия, их оружие.
– Он помедлил, хрипло вздыхая.
– Нужно было почувствовать, что вы другие - разве не поборник вашего императора бросил вызов Худу на последнем Сковывании? Разве не он крикнул, что искомое ими несправедливо? Разве не он жестоко заплатил за горячность?

Скрипач потряс головой: - Ничего не знаю об этом, Повелитель.

– Когда он пришел ко мне - ваш император - когда предложил путь... я не верил. И все же, все же... кого я вижу рядом? Тебя, малазанина.

Скрипач промолчал. Он слышал разговоры на склонах - голоса восхищения, но и немало ругательств.

– Вы не такие, как все. Почему? Желаю понять, малазанин. Почему так?

– Не знаю.

– И теперь вы будете драться в мою защиту.

– Мы не можем сломать цепи. Тут она ошиблась.

– Не важно, малазанин. Если я останусь лежать здесь до конца дней, вы все равно станете сражаться, защищая меня.

Скрипач кивнул.

– Хотел бы я понять.

– Как и я, - сказал Скрипач, морщась.
– Но, может быть, в этой схватке ты... ну, не знаю... поймешь нас получше.

– Ты готов умереть за меня, чуждого бога.

– Боги могут жить вечно и делать реальностью все свои желания. Мы - нет. У них есть власть исцелять, уничтожать, даже воскрешать себя самих. У нас - нет. Повелитель, для нас все боги чужды.

Скованный вздохнул.
– Что же, я буду слушать, как вы деретесь. Искать секрет. Я буду слушать.