Увековечено костями
Шрифт:
Дай Бог, чтобы я ошибался.
Я повернулся к Гутри, который выводил людей из мастерской.
— Дайте мне брезент.
Он вроде не услышал или проигнорировал меня. Однако вскоре вернулся с грязной скомканной парусиной.
— Держи.
Я начал разворачивать ее одной рукой на ветру. К моему удивлению, Гутри решил помочь. Пока мы пытались справиться с развевавшимся брезентом, из тени возникла чья-то фигура. Это был Камерон. Он уставился на тело.
— Боже… — прошептал он и сглотнул слюну, кадык подпрыгнул. — Чем я могу
В голосе не было привычной помпезности. Неужели до него дошло, что происходит? Я собирался принять его предложение, но Гутри меня опередил:
— Затрахать всех, как обычно. Думаешь, здесь надо наложить повязку?
Камерон был обескуражен. Не произнося ни слова, он повернулся и вышел. В другой раз мне стало бы его жалко, но тогда было не до него.
Следовало накрыть тело. Гутри помог без лишних просьб.
— Как думаете, кто это? — спросил он.
Я мог бы предположить, однако в его голосе было достаточно страха. Я покачал головой, опуская брезент.
Тяжесть на сердце подсказывала, что Мэгги наконец попадет на первую страницу газет.
Огонь почти весь выгорел. Лодка превратилась в кучу светящегося угля и пепла. Ветер пока поддерживал пламя, неизбежно стихавшее благодаря усилиям островитян. Вход в мастерскую был оцеплен короткой лентой, последней, что оставалась у Фрейзера. Привязанная к двум столбам, она билась на ветру, как живое существо, — условная преграда.
Жители разошлись по домам. Броуди попросил Эллен поднять Фрейзера по возвращении в отель, и вскоре сержант приехал, робкий и помятый. Начал ворчать, что я должен был старательнее будить его, но никому не хотелось прислушиваться ни к жалобам, ни к извинениям.
Мы решили отнести тело под крышу. Неизвестно, когда прибудет подкрепление. Согласно уставу, никого нельзя пускать на место преступления, но в нашем случае это вряд ли что-либо изменит. Десятки людей истоптали двор вокруг мастерской, тело доставали из огня вручную, так что неприкосновенность нарушена. Взгляну на него позже, а пока следовало убрать труп в надежное место.
Тело слишком сильно обгорело, чтобы произвести опознание, но никто уже не сомневался. Мэгги нигде не было, и, несмотря на все свои недостатки, она не бросила бы бабушку. Гутри и Кинросс внесли жертву в мастерскую, используя брезент вместо носилок. Гутри тотчас ушел домой, подавленный и хмурый. Однако Кинросс наотрез отказался уходить.
— Сначала узнаю, что ей есть сказать, — заявил он и кивнул на Карен Тейт, которая ждала вместе с дочерью.
Броуди не стал возражать, и понятно почему. Тейт выстоит давление со стороны Фрейзера, но Кинросс — совсем другое дело. Он один из них, и вряд ли Тейт сможет противостоять.
Мать с дочерью сидели за тем столом, где днем мужчины играли в карты, подальше от места, куда положили тело. У Мэри был тот же пустой взгляд, что я видел из окна отеля. Ее уговорили снять пальто Мэгги, которое теперь лежало в пакете
Кинросс дал Мэри свою тяжелую куртку. Сам дрожа от холода, он помог надеть куртку с отцовской заботой. Затем посмотрел на мать без капли нежности.
Карен Тейт уставилась на переполненную пепельницу, не поднимая глаз. Броуди сел на стул напротив, и Фрейзер уже не переживал, что тот взял инициативу. Бывший детектив выглядел измотанным, однако когда он заговорил, от усталости не осталось и следа.
— Ладно, Карен. Откуда у Мэри пальто?
Женщина молчала.
— Брось, мы знаем, что оно принадлежит Мэгги Кассили. Как оно попало к Мэри?
— Говорю же, это пальто моей дочери, — вяло произнесла Карен и вздрогнула, когда Кинросс ударил кулаком по столу:
— Не лги! Все видели его на Мэгги!
— Спокойно! — прорычал Фрейзер, но отступил: Броуди покачал головой.
— Карен, ты видела, что мы достали из огня! — В голосе Кинросса звучала и угроза, и мольба. — Ради Бога, скажи нам, откуда у Мэри это пальто?
— Это ее пальто, Йен, честное слово!
— Не ври мне!
Тейт вдруг сдалась.
— Не знаю! Первый раз его вижу! Клянусь! Она, наверно, нашла его.
— Где?
— Мне откуда знать? Она ведь гуляет по всему острову.
— Боже, Карен! — с отвращением произнес Кинросс.
— Хорошее пальто! Мне такое не по карману! Думаешь, стоило его выбросить? И не смотри на меня так, Йен Кинросс! Тебя никогда не беспокоило, где шатается Мэри ночами, когда ты заглядывал ко мне в гости!
Кинросс метнулся к ней, но Броуди его остановил:
— Успокойся. Необходимо выяснить, где Мэри подобрала пальто. — Он повернулся обратно к Тейт: — Во сколько ушла Мэри?
Женщина пожала плечами:
— Не знаю. Ее уже не было, когда я вернулась из отеля.
— Во сколько вы вернулись?
— Полдвенадцатого… в двенадцать.
— А когда пришла девочка?
— Понятия не имею. Я спала.
— Сколько было времени, когда вы увидели ее снова? — спокойно спросил Броуди.
Тейт раздраженно вздохнула.
— Проснулась от шума с пожара и увидела.
— И тогда на ней уже было пальто?
— Да, я ж говорила!
Если Броуди и испытывал презрение к Карен, он не подал виду и переключил внимание на дочь.
— Привет, Мэри. Знаешь, кто я?
Девочка посмотрела на Броуди отсутствующим взглядом и продолжила играть с фонариком. Он был игрушечный, пластиковый. Волосы падали на глаза, но она не замечала их, светя фонарем себе в лицо, включая и выключая.
— Напрасно тратите время, — сказал Кинросс отнюдь не злым тоном. — Она наверняка ничего не помнит.