Увести за 60 дней
Шрифт:
Финал фразы у Платона вышел жалобный, и Данил все-таки рассмеялся.
– Да возьму, куда я денусь, раз звал. У меня карт-бланш на подбор кадров. Но имей в виду, пахать заставлю!
– Ой, что я тебя первый день знаю, что ли? – отмахнулся обрадованный Платоша. – Ну что, рабовладелец, кофе угостишь?
Данил и Леонид переглянулись. И дружно кивнули.
– А знаешь, почему я все-таки решился? – Платоша смаковал кофе и деликатно хрустел шоколадкой с орехами.
– Ретроградный Меркурий закончился? –
– Во-первых, я осознал, что тебе без меня скучно, - не поддался на провокацию Платоша. – А во-вторых, скажи спасибо Лёне.
– Мне? – флегматично удивился Леонид, отрывая взгляд от монитора. – Не припоминаю, чтобы я тебе звонил или писал по этому поводу.
– Ты – нет, - довольно отрапортовал Платон. – Я сестру твою недавно встретил.
– И она попросила тебя пойти к нам работать? – хмыкнул Лёня, окончательно переключившись от монитора в разговор. А Данил снова закашлялся.
– Друг мой, ты не приболел? – участливо похлопал его Платоша по спине. А потом обернулся к Лёне. – Нет, конечно, мы про вас вообще не говорили. Просто я воспринял это как знак! Она у тебя забавная.
– Вот этого у Лили не отнять, это точно, - согласился Леня. А Данил ощутил какое-то странное раздражение. Не пойми чем. Вообще, в его понимании, забавная – не самый лестный эпитет.
– Она мне что-то про трех поросят задвигала, но я, если честно, не понял, - продолжал информировать их Платоша. – Зачем поросята, при чем тут поросята?
– Так Лилька сейчас аниматором работает на детских праздниках, - озвучил Лёня уже известную Данилу информацию. Точнее, ее часть. Ну и правильно. Платоше лишнего знать ни к чему.
– О как! – непонятно чему обрадовался Платон. – Интересная она у тебя девчуля. С огоньком. Аниматор, говоришь? Лёнь, а дай телефон сестрицы? Это ж сколько можно ролевых игр придумать с девушкой-аниматором…
– Платон! – от окрика Данила даже флегматичный Леня вздрогнул. А Платоша так и вовсе вытаращился, как какающий пес. – Базар фильтруй, мы говорим о сестре Леонида!
– А… ну да… это я… извини, Лёнь… - растерянно пробормотал Платон. Лёня не менее растерянно кивнул. А Данил резко поднялся на ноги.
– Кофе допил, философ? Тогда пошли к эйчарам.
По случаю присоединения к их команде Платоши в ближайшую же пятницу они втроем надрались. Потому что там, где Платоша – там непременно пьянка. Но куда от него деваться, если тест-аналитик он от бога. Разные таланты бывают у людей, а вот у Платоши был природный нюх на дырки, баги и уязвимости. Но заодно приходилось терпеть и его разгульный образ жизни.
– Ой, не ной, - отмахнулся Платон на претензии. – Текилы ж нет? Нет. Ну и все. Я выводы делаю и учусь на своих ошибках. Серьезно, Дань.
«Еще неизвестно, была ли это ошибка», - мелькнула в голове вялая мысль, но Данил был не настолько пьян, чтобы озвучить ее вслух. Зато эстафету в разговоре перехватил Лёня – под влиянием выпитого обычно молчаливый Леонид становился гораздо разговорчивее.
–
– Ляля у нас блондинка или брюнетка? – тут же заинтересовался любвеобильный Платоша.
– Ляля у нас японка, - похвастался Лёня. – Нам с Данькой Олег Анатольевич на поругание выдал такой девайс, что я до сих пор глазам своим не верю.
– О!
– изумился Платоша.
– Так вы и на Олега Анатольевича теперь работаете?
– Нет, это мы так, в свободное от работы время осваиваем чудо-технику.
– Это пока - нет, – неожиданно для себя и тихо дополнил товарища Данил.
– Так, - Платон переводил взгляд с одного друга на другого. – Если что - я с вами. – Данил хмыкнул и пожал плечами. А Платоша продолжил: - И я тоже хочу посмотреть на чудо-технику! Нет! Дайте мне это потрогать!
Леонид расхохотался.
– О, в Платоше проснулся профессиональный интерес. Я анекдот вспомнил – про суровых сибирских мужиков и японскую бензопилу!
Теперь рассмеялся и Данил.
– «Ага!» - сказал Платоша, сломав прибор за тринадцать миллионов.
– Рублей? – уточнил осторожно Платоша.
Данил лишь фыркнул и отпил пива. Платон почесал в затылке.
– Все равно хочу потрогать. Обещаю, буду ковырять нежно. Может, какие недокументированные функции найду. На пару миллионов.
Теперь они хохотали все трое.
А надрались они все-таки крепко. Ну потому что Платоша. Хоть и без текилы. Молчун Лёнька травил байки и анекдоты, Платоша в стопятидесятый раз просил простить за ту эпопею на мальчишнике. А Данил… Данил молчал. Отшучивался. Уверял, что все нормально. Алкоголь, вместо того, чтобы расслабить, наливал какой-то странной тяжестью голову. И – нет, не сосуды это так реагировали. Мысли были тяжелые.
И дома потом почему-то не хотелось спать. Данил прочитал отчет матери о том, как отец реагирует на назначенное ему консервативное лечение, поулыбался даже, но отвечать не стал – поздно. Зато время показалось самым подходящим, чтобы сварить себе кофе. И под крепкий кофе без сахара он позволил себе вспомнить. Или заставил себя это сделать.
Где была та начальная точка отсчета? Где тот день и час, с которого начался тот период в жизни Данила, о котором он предпочитал не вспоминать? Да его бы воля – он бы предпочел, чтобы его вообще не было, этого периода в жизни!
Самое яркое воспоминание – это ощущение выбитой из-под ног земли и выбитого из груди воздуха от слов Лили.
«Это я. И это тоже я».
В тот момент впервые в жизни – и больше таких эпизодов, слава богу, не было! – когда он не поверил. Вот просто не поверил – и все. Потому что такого в жизни не может быть. Это невозможно. А когда все же понял, что это правда – захотелось заорать. Тупо, бездумно, просто орать. Иных реакций не представлялось. Он и заорал. Но, кажется, все-таки со словами.