Увези меня на лимузине!
Шрифт:
– Докажу, что Лешу убила эта гадина, убила ради денег.
– Аннушка, пожалуйста, не надо. Ведь сейчас ты не сможешь даже спокойно по городу передвигаться, ты же знаешь людей! Ну побереги ты себя, у тебя же дочь, ты ей сейчас нужна как никогда!
– Я знаю, – слова падали, словно камни, неловко и с трудом. – Но я не уеду.
– Тогда хотя бы пообещай не выходить из дома одна!
– Домашний арест?
– Называй, как хочешь. Главное, не создать дополнительных проблем. А ты это можешь, я знаю.
– Так когда мы
– Ты меня слушала или нет?
– Можно уже собираться?
Глава 34
В тот день мы все же никуда не поехали. Мешок невозможной, дикой, чудовищной информации, вытряхнутый мне на голову по моему же требованию, оказался компьютерным вирусом, червем, источившим сознание вдоль и поперек, разорвавшим его в клочья. Клочья эти валялись теперь жалкой кучкой, свить из которой веревку и достать способность соображать из болота абсурда не получалось.
Я тупо твердила одно и то же, рвалась ехать на кладбище, не слышала, не воспринимала доводы и уговоры друзей. Я оделась и направилась к входной двери, уточняя месторасположение могилы.
Сергей Львович позвонил моему врачу и попросил его срочно приехать. А я тем временем пришибленным страусом бегала по квартире, пытаясь найти другой выход, поскольку в дверь меня, естественно, не пустили. Перехватили у балкона, перекрыли доступ к окнам. Применить ко мне физическую силу пока не решались. Потом рассказали, что вид у меня был совершенно безумный, глаза не фиксировались на окружающих, высматривая что-то свое, невидимое остальным. И бубнила, бубнила без конца о том, что мне срочно надо к Леше.
Я лично ничего этого почти не помню. А вот появление Иннокентия Эдуардовича запомнила, потому что врачище без разговоров сграбастал меня ручищами, затащил в указанную генералом комнату и с помощью Артура, фиксировавшего пациентку, вкатил мне лошадиную дозу какого-то снадобья.
А потом – все. Тишина, мрак и покой. Никаких кошмаров.
Утром мое сознание оказалось целеньким и крепеньким, а болото абсурда превратилось в озеро холодной ярости, утопившей слабость, душевную вялость и апатию. Туда же отправились обмороки, истерики и прочие проявления бабства.
Теперь я вернулась, окончательно и бесповоротно.
Так-с, вижу, дочку мне доверить побоялись, Ники в комнате нет. И правильно, между прочим, бешеным ослицам детей оставлять не рекомендуется.
Я прислушалась. В квартире было тихо, только со стороны кухни доносились приглушенные голоса. Один из них, уже полузабытый, но такой родной, на мгновение вернул меня в ту, прошлую, полную любви и света жизнь.
Я оделась за сорок секунд, хотя в армии никогда не служила, и заторопилась туда, откуда журчал голос Катерины, Лешиной домоправительницы.
К кухне я подошла тихо-тихо, хотела послушать разговор. И ничего не подслушать! А впрочем, почему нет?
Дверь была приоткрыта, и
Ирина Ильинична и Катерина решили, видимо, кофейку утреннего с плюшками откушать в тишине и покое.
– Ох, Ирочка, да если б я знала, что племяшка моя такой гадиной окажется, разве я привела бы ее в дом Алеши! – Катерина, подперев могучей дланью подбородок, всхлипнула. – А ведь как они любили друг друга, как любили! Я Алешу никогда таким счастливым не видела, а проработала ведь у него больше десяти лет! А Анечка! Такая добрая, веселая, ласковая! А я… эту дрянь…
Шумное сморкание в гигантский платок, успокаивающее воркование Ирины Ильиничны.
Я открыла дверь пошире, бесшумно проскользнула в кухню, подошла к пригорюнившейся Катерине, обняла ее за плечи и чмокнула в свекольную щеку:
– Как же я по тебе соскучилась!
– Анечка!
И я затерялась где-то в области пышной груди.
– Господи, похудела-то как! А волосы! Бедная ты моя девочка, да как же это! Такая дочечка у вас! Просто вылитый Алеша, а эта дрянь на тебя поклеп наводит! Ох, не верю я теперь, что Ирка моя племянница, не верю! Племяшка моя всегда добрая была, пусть не очень умная, пусть непутевая, но подлости в ней не было! Не могла она так измениться, никак не могла!
– Между прочим, Сережа попросил Винсента уточнить происхождение мадам Гайдамак, – оказалось, что Ирина Ильинична уже налила мне кофе и положила на тарелочку горку румяных пирожков. – Так что скоро мы все узнаем. Ну, как ты сегодня, дочка?
– Все нормально, не волнуйтесь, – прохлюпала я. Ну да, всплакнула, а вы попробуйте удержаться, когда вас так искренне любят и жалеют!
– Слава богу, а то напугала ты нас! Кушай, кушай.
– А Ника где, у Алины?
– Да, мы решили, что так лучше будет.
– Правильно решили, но теперь я в порядке. Куда, кстати, Сашу подевали? Вместе с Сергеем Львовичем?
– Саша с утра куда-то умчалась, обещала вернуться к обеду. А Сережа – на службе, хоть и суббота. Он вчера только с утра был, а потом тебя поехал из больницы забирать. Вот сегодня и пришлось уехать, правда, ненадолго.
Мы очень душевно посидели, а потом я отправилась в соседнюю квартиру, где ночевала сегодня моя дочь и куда переселили на это же время пса, чтобы не разбудил квелую хозяйку.
Не успела я подойти к двери квартиры Левандовских-младших, как она распахнулась. Очередная атака Мая, настороженные взгляды Артура и Алины.
– Да не смотрите вы так, со мной все в порядке! – улыбнулась я. – Происки врагов успехом не увенчались, я снова с вами и готова к свершениям.
– Вот этого и следует опасаться больше всего, – проворчал Артур, но в уголках его рта хихикала улыбка. – Заходи давай, ужас, летящий на крыльях ночи.
– Я Черный Плащ! – провыла я и бодро поскакала в квартиру. – Где тут мой грустный утенок?