Увези нас, Пегас!
Шрифт:
Глава 3.
Гудок «Пегаса»
Да, горячая машина ценой в пятнадцать тысяч долларов – вот что придавало вес Моррису Аллену.
Первый раз я услышал о паровозах от индейцев. В Калифорнии тогда еще не было линий, а я пробирался как раз оттуда. Напор железных дорог шел с востока, индейцы его очень боялись. «Железный конь пойдет, буйвол уйдет, – говорили они, – буйвол уйдет, папузам нечего будет кушать». Папузы – это индейские ребятишки.
Один молодой индеец прославился тем, что за тысячу миль ходил смотреть на паровозы. Он делал страшные глаза и показывал: «Пуф-пуф!»
Потом и я узнал, что такое горячка железных дорог. Уж кто-кто, а бездомные и бродяги сразу полюбили свистки паровозов и запах рельсов. Железная дорога возила, кормила. Залез в товарный вагон – ту-ту! – только тебя и видели. Никакой шериф не угонится за поездом, никакой кондуктор не ссадит, если ты едешь «на палке», то есть под вагоном, положив доску покрепче на две соседние оси.
Два месяца я трудился на укладке путей между Коринтом и Джексоном, а потом работал кочегаром на маневровом паровозе в Мемфисе. Так что до встречи с Моррисом Алленом я уже знал, почем железо на рельсах. Может, это и помогло нам сойтись.
В полдень я прогуливался по деревянной платформе местного вокзала. Вокзал тут маленький, всего в один этаж, под зеленой крышей. Ту часть, которую снес «Наш любимец», так и не отстроили заново. В Гедеоне, считай, пол-вокзала.
Морриса я увидел сразу. Он шел, вытирая руки паклей. На нем была темная блуза и тот же голубой картуз.
– Крепкий ты парень? – спросил Моррис и пощупал мне мускулы.
Мы поговорили. Не сразу я поверил, что Моррис умеет водить паровоз, а он сомневался, что я работал кочегаром. Ведь вместе нам было чуть больше трех десятков.
Оказывается, Моррис давно искал кочегара себе по возрасту. Со взрослыми у него ничего не получалось. Взрослые плохо слушаются, как он объяснил.
Для работы у топки нужна выносливость, сильная спина и хорошие руки. Взял он было одного сорванца из Гедеона, но на третий день тот запросился к маме. Я понравился Моррису тем, что не спасовал перед Чартером. Такой человек ему нужен.
– Парень мой ходит пока на соломе, но хочу перейти на алмаз, – сказал Моррис. – Ты с чем управлялся?
– Пенсильванский алмаз.
– А я тут местный нашел.
По всем дорогам машинисты и кочегары, стрелочники и сцепщики говорят на своем языке, и к этому надо привыкнуть. Солома – это дрова, алмаз – уголь. Поначалу не все бывает понятно на железной дороге.
– Ну пойдем, покажу тебе парня, – сказал Моррис.
На запасном пути стоял его паровоз. Я сразу оценил машину. Это был небольшой аккуратный локомотив с парой огромных ведущих колес под самой будкой. Я сразу определил: тип «крэмптон», редкая птичка. Он походил, скорей, на быстрый экипаж, чем на тяжелую машину. Корпус весь темно-синий, обручи желтые, колеса красные. Медные поручни так и горят. Колокол, передний фонарь и готические окна в узорах. Через будку медная дощечка с литой надписью «Пегас».
Что и говорить, хоть на парад выезжай. Перед «скотоловом», передней решеткой, опущенной на самые рельсы, пристроен букет полевых цветов.
– Да!.. – протянул я восхищенно. – Кофейник что надо. Чей?
– Мой, – коротко ответил Моррис.
Вот тут-то я и взглянул на Морриса Аллена другими глазами. Тут-то я и понял, как он затесался в компанию щеголей среди цветов и деревьев «Аркольского дуба».
Ведь если Люк Чартер, по кличке Красный Петух, красовался белоснежными манжетами и серебряным шлемом, то за Моррисом Алленом всегда бродила незримая тень «Пегаса». А эта штука, скажу вам, не деревянная лошадка, которую таскает по улицам Гедеона сопливый мальчишка.
«Пегас» был уже на ходу. В котле гудела горячая сила, манометр показывал сорок футов. Моррис расхаживал вокруг паровоза с масленкой и молотком. В своем картузе с длинным козырьком он был похож на дятла, который любовно обстукивает сосну.
Внезапно прибежал негритенок-посыльный.
– Мистер Моррис, шеф вас зовет.
– Я занят, – буркнул Моррис.
– Мистер Моррис, он очень вас зовет! Срочные грузы!
– Я мертвый сегодня, – хладнокровно повторил Моррис. – Цилиндры парят.
Посыльный убежал, но вскоре пожаловал начальник станции. За ним спешил толстый плантатор. Он вытирал мокрый лоб панамой, и панама уже превратилась в тряпку.
– Хелло, Моррис! – сказал начальник. – У тебя «Пегас» горячий. Сбегай до форта, всего шесть осей.
– Я мертвый сегодня, – повторил Моррис, – цилиндры парят.
– Ничего у тебя не парит, Моррис. А вот у «Гедеонца» лопнула трубка. Выручи, Моррис. Иначе ударят нас по карману, большая неустойка.
– Возьмите «Страшилу», – сказал Моррис.
– Да ведь «Страшила» в Пинусе, ты знаешь, Моррис. Он только к вечеру завтра вернется.
– Что я могу поделать? – сказал Моррис.
Плантатор тем временем рассматривал его с изумлением.
– Это и есть машинист? – спросил он.
– Да, – ответил начальник станции.
– Он мальчишка! Я с ним не поеду!
– Это Моррис Аллен, – сказал начальник, – лучший машинист по всей линии.
– Хватит меня дурачить! – закричал плантатор. – Сначала у вас что-то ломается, потом вы суете мне детей. Я требую неустойку! Я месяц назад заключил контракт на эту поездку!
– Видишь, Моррис, – сказал начальник станции, – в какое положение ты меня ставишь.
– Сэр, – он обратился к плантатору, – вы с какой фермы?
– «Два енота», – ответил плантатор.
– Это у самой Подметки?
– Да, – недовольно сказал плантатор, – что с того?
– Сэр, вы просто далеко живете. У нас в Черной Розе все знают Морриса Аллена. И каждый счастлив прокатиться на его «Пегасе».
– Черт возьми! – закричал плантатор. – Я не кататься приехал! Я должен успеть к пароходу в форт Клер!
– Не шумите, сэр, – сказал Моррис. – Какой у вас груз?
– Коровы!
– Отвези ты их ради Христа, Моррис, – сказал начальник, – всего шесть осей. Я уже загнал коров по вагонам. «Гедеонец» забарахлил.