Увидеть море
Шрифт:
Там его взору открылась идиллическая картина. За столиком посреди пустынной веранды, положив всколоченные головы на ворох мятых долларовых купюр, два его клиента спали крепким сном.
Эпизод 24: Однажды в Америке.
Эта заварушка началась с приезда Балуна.
Balloon — по-английски «воздушный шар». Такую кличку ему дал мастер меткого слова Дима.
Балун — мой бывший сокурсник. Некрасивый и неуспешный в учебе, тормоз и ленивец, он, тем
Ко мне во Флориду он приехал из Чикаго, где работал в парке развлечений «Сикс флэгз». Многие студенты из программы уезжали оттуда домой богачами. Устроившись кассирами в ларьки с хот-догами, они в полной мере пользовались дырами в отчетности и воровали напропалую. Если покупатель ронял хот-дог, то по правилам компании, он мог тут же получить бесплатный. Стоит ли говорить, что там, где кассирами были русские, падеж хот-догов носил массовый характер.
Воровать, конечно, не хорошо, но что такое «нехорошо», если по приезду можно купить новую машину, а то и квартирку если городок не самый центральный?
Леонид в этом Клондайке для русских, однако, был неудачлив. Попеременно его уволили с должности кассира, оператора карусели и садовника. Последним позором стало увольнение с поста дворника с формулировкой «не справился с обязанностями».
Балун окончил университет почти без троек и был формулировкой недоволен.
– Да ну их, дураков! — кривил он скуластое изрытое оспинами лицо. — Дворник, прямо скажем, не профессия моей мечты.
Пообвыкшись в нашем аппартменте (постелили Балуну на диванчике в гостиной, где уже квартировал Дима), Леня решил, что он в МакДональдс «бы пошёл — пусть его научат».
«Учили» его три недели, но и среди толстых ленивых негров продукт российской образовательной системы оказался неконкурентоспособен. Лёню опять уволили.
– Да я сам собирался уходить, — резюмировал оскорбленный Балун, — тоже мне работа — бутерброды лепить.
Несмотря на презрение к гамбургерам, он уплёл их за три недели немало, проев солидную брешь в балансе ресторана быстрого питания и обзаведясь вторым подбородком.
Света работала в это время официанткой в ресторане при гостинице.
– Паш, не знаю, как-то неудобно такое предлагать Лёне, — сообщила она мне, — но у нас в ресторане есть вакансия уборщика. Туалеты мыть.
– Предлагай, — решительно сказал я.
Мне порядком надоело постоянное нытьё Балуна — «говорили, во Флориде есть работа, а тут ещё хуже, лучше бы я в Чикаго остался».
К нашему удивлению Лёня от работы остался в полном восторге.
– Ничего делать не надо, ходи себе в красивой униформе, да на баб глазей, — весело тряс щёчками Балун. — Ну пару раз в день за кем-нибудь смоешь, полы вытрешь и отдыхай. Бесплатно проживая в нашем аппартменте, Леня через несколько месяцев сэкономил достаточно, чтобы снять собственное жильё.
– С такими ребятами отличными познакомился, таджиками. Буду с ними квартиру снимать, — заявил он однажды, вернувшись с работы своей мечты.
– Лёнь, ты хорошо подумал? — спросил я. — Ты ведь для них друг, только, когда им что-то от тебя нужно, а потом хлебнёшь горя.
Известие обескуражило нас. Перед этим Дима договорился с Балуном снимать квартиру вместе, чтобы мы со Светкой могли, наконец, отделиться и зажить вдвоем, как и положено семье.
– Ладно, я один квартиру сниму, — успокоил нас Дима. — Идёт этот Балун в… к своим таджикам!
– Я вам ничего не должен, — уходя, Лёня с пафосом бросил фразу, которую не раз потом я слышал, от многих, кому по доброте душевной помогал, веря в нерушимость дружеских уз.
– Ну и чёрт с тобой, — выругались мы и прекратили с Балуном всякие отношения.
Прошло несколько месяцев, и я почти забыл о его существовании, как однажды ночью, он позвонил в дверь нашего однобедрумного аппартмента. На лице у него было раскаяние, а в пакете водка и закуска. За спиной его возвышался двухметровый очкарик, представившийся Женей.
– Паш, ты извини, что так поздно, — виновато пробубнил Балун.
Время для визита, конечно, Лёня выбрал неудачное, но я был рад, что он, наконец, осознал, что не прав и пришёл извиниться. Однако радовался я рано. Мой бывший сокурсник пришел по другому поводу.
Включив в коридоре свет, и впустив гостей, я обнаружил под глазом Леонида внушительный фингал. Я сразу почувствовал неладное.
– С соседями подрался, — пояснил печальный Балун.
По мере того, как бутылка «Финляндии» пустела, ситуация прояснялась.
Выяснилось, что «дрался» Леня с таджиками-соседями весьма оригинально.
Напившись водки, правоверные мусульмане пришли к нему в комнату и попросили денег на продолжение банкета. С деньгами жадноватый Балун расставался неохотно, за что испробовал на голове крепость флоридской пальмовой табуретки. После этого Лёня пал духом и на пол, где и оставался некоторое время, перемещаемый пинками новых друзей.
– А ещё ему дали в глаз, когда он сказал, что пожалуется тебе, — осторожно поделился своими наблюдениями друг Женя, — а Фарух смеялся и кричал «звони своему Паше», и они тебя поносили тоже.
– А «желтым земляным червяком» они меня не называли? — разозлился я. — И вообще, если ты там был, что ж не помог другу
– Я, честно говоря, растерялся, — сокрушенно покачал головой двухметровый очкарик. — Хотел понять, на что они еще способны…
Никаких экстраординарных способностей кроме банального рэкета таджики, впрочем, не обнаружили.
– Через час ждем тебя здесь с водкой и закуской, — снарядил друга Лёню в дорогу друг Фарух.
– И пусть снимет сто долларов с карточки и привезет! Он мне новые туфли кровью измазал! — добавил друг Нияз.