Увидеть море
Шрифт:
На следующее утро вместо будильника меня разбудил звонок Тодда.
– Пол, тебе сегодня не нужно приходить на работу, — приветливо начал он.
– Сегодня не работаем? — не въехал я в ситуацию спросонья.
– Или, точнее, ты сегодня не работаешь, — поправил меня Тодд.
– А когда я работаю, — продолжал тупить я.
– А ты никогда не работаешь, — терпеливо пояснил американец. — Ева мне все рассказала.
– Что рассказала Ева? — совсем запутался я.
– Ты сам все понимаешь, да и не хочу я отчитываться
У всякого плохого события есть хорошая сторона. Забрав остатки зарплаты, мы с Димой купили пива, пиццы и убойной мексиканской травы, и сели праздновать мое возвращение в статус безработного лузера.
– Паша! Паша, привет! — раздался в трубке громкий вопль, когда мы с братом уже успели изрядно повеселеть и затуманиться мозгом. — Это Саша и Виталик из общаги, помнишь? Мы в Нью-Йорке уже! Заберешь нас?
Еле прорвавшись сквозь канабинноидную эйфорию, я вспомнил, что пару недель назад обещал помощь двум знакомым из Пятигорска. Саша и Виталик были хорошие парни, но не хватали с неба звезд. Их бизнес-план посещения Америки заключался в том, чтобы прилететь в Нью-Йорк и позвонить Паше, а все остальное он решит за них.
– Хорошо, завтра утром я за вами приеду, — выбора у меня не было — помогать друзьям я считал священной обязанностью. — А где забрать вас?
– Мы на Манхэттене. Тут рядом с Уорлд Трейд Центром, — обрадовались братья по студенчеству.
– Окей, До Нью-Йорка мне ехать четыре часа. В общем, давайте в десять утра у этого Центра вашего, — сказал я, прикинув время на поездку.
– Ура! Паша, спасибо! Мы в долгу не останемся! — завопили радостные пацаны.
Весть о появлении новых знакомых рож на чужбине вызывало у нас с Димой всплеск прекраснодушия, поэтому после пива последовал пузырь черносмородинового Абсолюта. «Трубка мира» регулярно передавалась по кругу из двух человек, так что посиделки затянулись до утра.
Проснулся я от острого ощущения что куда-то опаздываю. Сфокусировав взгляд на цифровом табло валяющегося на полу электронного будильника, я прочитал английское слово «hell» («ад» — англ. яз). Офигев от такого инфернального послания, я резко сел на кровати. Подняв будильник с пола, я перевернул его и поставил на стол. Зловещее «hell» превратилось в безобидное 11:34.
– Черт! Проспали всё! — выругался я, вспомнив свои вчерашние обещания.
В дверь заглянул бодрый Дима с ополовиненой бутылкой пива в руке. Он выглядел так, как будто и не пил всю ночь.
– Па-аш, слышь, чо-то у нас телек накрылся, канал не переключает. Не посмотришь чо с ним, а то там все по-английски в меню. — Дима обожал смотреть кабельное телевидение, хоть и не понимал почти ничего из произносимого. «Я так учусь», — объяснял он обычно.
Прошлепав на кухню, я достал из холодильника ледяную бутылку Бадвайзера, залпом выхлебал половину и блаженно поежился.
– Ну-ка, давай посмотрим, что тут у тебя, — защелкал я по каналам. Пульт действительно был неисправен, но неисправен какой-то странной неисправностью. Цифры каналов переключались, но картинка оставалась одна и та же. По всем каналам показывали какой-то третьесортный боевик-катастрофу. Пассажирский лайнер раз за разом таранил близнецы-небоскребы в самом центре Нью-Йорка.
– Дима, — медленно проговорил я, начиная осознавать в чем причина неисправности телевизора. — А ты в курсе что это показывают то место, где мы с тобой сегодня утром должны были пацанов забирать?
– Это что, все по-настоящему? — испуганно кивнул брат головой в сторону телевизора, — Так что Саня с Витьком эта… того?
Я кинулся к телефону и набрал номер, с которого мне вчера звонил Шурик. После шестого звонка в груди моей начал подниматься тревожный холодок.
– Алле, Саня! Саня! Это ты?! — завопил я в трубку, услышав, наконец, хриплое «Алё».
– Блин, Паша, ты уже здесь? Чёрт, сорри, мы проспали. Накатили тут вчера с друзьями за приезд, и заночевали у них.
– Ты телевизор смотрел? «Накатили» они! — с облегчением выкрикнул я. — Включай ящик, там у вас все взорвали! Мы сейчас смотрим — по всем каналам показывают.
Осознав факт чудесного спасения, парни прониклись террористической опасностью и громко завопили, чтобы я пришел на выручку, пока бомба не упала на Брайтон, где они временно находились в гостях у бывшего одноклассника.
Дима занял навигаторское место в Додже, гремя бутылками с пивом.
– Блин, тебе вообще-то, путь прокладывать, — нахмурился я.
– Да ладно, все нормально будет, — отмахнулся Дима. Я завистливо вздохнул, мне за рулем пить было нельзя. Уж слишком далекое путешествие. Позатракав в МакДональдсе, бесперебойную работу которого не могли нарушить все террористы мира, мы уточнили дорогу у продавца-индуса.
– Направо на I-95 и там только вперед, не заблудитесь, — блеснул он белозубой улыбкой. — Следующий, пожалуйста!
Первые два часа дороги прошли в полном молчании. Дима задремал, откинув сиденье, а я давил на газульку под альтернативный рок по радио, поклевывая носом. Голова после вчерашнего была тяжелая и мысли в ней ворочались, как зеркальные карпы в илу перед зимней спячкой, тяжело и сонно.
«Удивительно, — думалось мне, — вроде ещё недавно я проезжал здесь по дороге из Флориды, и вот уже все выглядит совершенно незнакомым. Все-таки географическая память — это дело такое. Либо она есть у человека, либо её нет».
– Дима, — непочтительно я пихнул в бок расслабившегося навигатора. — Ну-ка сверься с картой, чо-то названия какие-то странные пошли. Не помню, чтоб такие проезжали.
Вздрогнув, Дима резко выпрямился и уставился вокруг глазами безумного филина. Минут пять он смотрел на карту и молчал.
– Ну, — вопросил я, осознав, что молчание затянулось.
– Да. Всё верно едем, — заявил Дима и откупорил свежую бутыль Бадвайзера.
– Так ты же карту вверх ногами держишь, — опечалился я, бросив взгляд на цветную раскладушку на коленях у брата.