Увидеть солнце
Шрифт:
Дрон сейчас же обернулся, выпустил свою раскрашенную подругу и изумлённо уставился на него и стоящую рядом Полину. Сергей бросился к Дрону, но начальник патруля преградил ему дорогу.
— Да это наш парень, из Рощи! Он меня знает! — отмахнулся от него Сергей. — Дрон, скажи им!
Дрон тоже подался навстречу и вдруг внезапно заорал:
— Ворюги!
— Дрон! Ты чего? — опешил Сергей. — Это же я!
— Держите их! У девки полный рюкзак отмычек!
Сергей так и застыл с открытым ртом. Живот скрутило, словно невидимый противник нанёс ему удар под дых. Но только слова Дрона оказались страшнее и сокрушительнее любого удара. Только сейчас Сергей с ужасом сообразил, что заставило побледнеть Полину, — набор отмычек для вскрытия сейфов так и лежал в её рюкзаке! Вместе с ворованным автоматом и патронами он являлся стопроцентной
Всё решали секунды. Сергей оттолкнул автоматчика, который начал поворачиваться к Полине, потом с разворота врезал в челюсть другому.
— Полина, беги!
Она всё поняла правильно: пулей сорвалась с места и одним прыжком перемахнула через решётку — часовые у въездных ворот только рты открыли от неожиданности. Зато патрульный, которого оттолкнул Сергей, проворно направил вслед девушке свой автомат. Его напарник ничком распластался на полу — удар в челюсть оказался точным. Касарин ринулся к первому патрульному и, дотянувшись до него ногой, ударил носком ботинка по его автомату. Выбить оружие он не сумел — видимо, стрелок крепко держал его, но вся выпущенная очередь ушла в потолок. Командир дрезины в своём тяжёлом и неповоротливом бронежилете застыл на месте. Начальник патруля нырнул командиру за спину. Сергей лишь мельком отметил это перемещение — всё его внимание было приковано к самому опасному противнику — автоматчику. Как оказалось, напрасно: удар дубинкой он пропустил. Тяжёлая деревянная палка врезалась в спину под лопатками, в груди перехватило дыхание, а глаза полезли из орбит. Сергей зашатался, чувствуя, как пол и потолок над головой стремительно меняются местами, и, окончательно потеряв равновесие, рухнул на истоптанные гранитные плиты. Стоило ему оказаться на полу, как со всех сторон посыпались удары. Мелькающую в воздухе дубинку то и дело заслоняли чьи-то ноги в тяжёлых ботинках — кажется, на этот раз даже командир дрезины не остался в стороне. Сергей пытался закрываться руками, но корчащееся от боли тело плохо подчинялось ему. Избиение продолжалось бесконечно долго, пока бог, дьявол или кто там распоряжается судьбами жителей метро, не сжалился над Сергеем, выключив его сознание.
Болело всё: голова, грудь спина, ноги и руки. Распухший правый глаз превратился в узкую щель, а тело, наверное, в один сплошной синяк. И ещё было холодно. Сергей поискал глазами какие-нибудь нары и не нашёл — камера, куда его бросили патрульные, оказалась абсолютно пуста, если не считать железного решётчатого плафона с тускло светящей лампочкой под потолком, да грязной бадьи в углу, служащей отхожим местом. «Даже хорошо, — подумал он. — Не надо напрягать силы и, превозмогая боль, куда-то ползти. Зачем, когда можно вот так лежать и ни о чём не думать…»
Совсем ни о чём не думать не получилось — так уж устроен человек. Повитав в пустоте, все мысли Сергея в конце концов вернулись к одному и тому же: что теперь с ним будет? Судя по тому, как отделали его патрульные вместе с командиром дрезины, ничего хорошего. Повесят как преступника, или что там на Сибирской делают с ворами, и все дела. Дрон — сволочь! — капитально его подставил! И за что?! Ведь раньше-то они были друзьями! Неужели только за то, что он не позволил Дрону изнасиловать девчонку в тюремной камере?! И ведь, гад, знал, куда бить! Краденый автомат и пачки патронов с печатью Союза — неопровержимые доказательства. Откуда он только взялся на Сибирской?! Как сумел сбежать из гибнущей Рощи? Блокпосты без специальных распоряжений отца никого не пропускают, значит, Дрон мог сделать это только во время боя. А может, отец специально отправил его на Сибирскую за помощью? За два перегона? Что за глупость! Нет, никто Дрона никуда не отправлял. Он сбежал сам, когда другие защищали свой дом, свою станцию! Сбежал и бросил их умирать!
Сергею вдруг стало нестерпимо обидно оттого, что его отец и все люди, которых он ценил и уважал, погибли, защищая родную станцию, а его бывший друг, которого он прежде считал своим кумиром и во всём стремился быть похожим на него, спасся, да ещё беззаботно разгуливает по Сибирской, снимает девок и, похоже, ни о чём не тужит. Дрон предал не только его — он предал всех. Дезертир! Но об этом никто не знает, потому что живых
Сергей поднял правую руку, попробовал сжать ладонь в кулак, на пальцы согнулись только до половины — похоже, кто-то отдавил их каблуком. Он провёл языком по разбитым губам, и во рту сразу стало солоно от крови. Наверное, сейчас он выглядит ничуть не лучше Полины, когда она освободилась из петли. Патрульные оставили на нём комбез, хотя и обчистили все карманы — видно, воняла его химза безнадёжно.
«Рисунок!» Вспомнив о бумаге из комендантского сейфа, Сергей кое-как расстегнул комбинезон — распухшие пальцы никак не могли ухватить застежку «молнии» — и, изловчившись, дотянулся до внутреннего кармана. Заветный листок с карандашным наброском оказался на месте. Очевидно, обыскивавшие его патрульные побрезговали залезть за пазуху и ограничились тем, что находилось в наружных карманах: патронами, тремя рожками к «калашу» и подаренным Полиной ножом. Почему-то именно нож Сергею было жалко больше всего. Мысли о нём сразу же заставили вспомнить о Полине. Где она? Что с ней? Насколько он успел разглядеть, со станции девушке удалось сбежать. Во всяком случае, она успешно преодолела решётку. Кажется, часовые у ворот тоже стреляли ей в след, но вот попали или нет — этого он уже не видел. Хотелось верить, что нет. Полина ловкая и бегает быстро. Впрочем, летящей пуле плевать на твою ловкость, она просто вонзается в тело, разрывает мышцы и выбивает жизнь. Что, если Полина сейчас лежит где-нибудь на холодном бетоне и, истекая кровью, медленно умирает? Сергей настолько отчётливо увидел эту картину, словно сам находился рядом с умирающей девушкой. Полина как будто чувствовала опасность! Не зря она так не хотела идти на Сибирскую, а он потащил её за собой. Вот и привёл на погибель.
— Здесь, что ли? — раздался где-то рядом знакомый голос.
Полина?! Сергей даже вздрогнул от неожиданности. В первый момент ему показалось, что он бредит, но уже в следующую секунду сообразил, что голос девушки донёсся из-за двери его камеры.
— Да. Давай скорее, пока никто не видит, — нетерпеливо ответил ей грубый мужской голос.
Что-то в этом голосе, да и в самой фразе показалось Сергею грязным и мерзким, а перед глазами вновь возникла отвратительная сцена, которую он застал в тюремной камере Рощи: распластанная на полу девушка и взгромоздившийся сверху Дрон, срывающий с неё одежду. Словно в подтверждение его догадки за дверью послышался шорох ткани, чьё-то частое дыхание и звук расстёгиваемого ремня. А потом… потом Полина хихикнула и сказала.
— Не спеши. Давай сначала пригубим для храбрости. Будешь?
— К чёрту! — ответил ей мужчина. — Да и нельзя, я ж на посту. Давай, я уже не могу. Иди ко мне.
Полина снова… Снова хихикнула! Сергей сам не заметил, как оказался на ногах — даже сковывающая тело боль куда-то исчезла, а потом услышал такое, от чего буквально застыл на месте.
— Ишь ты, какой нетерпеливый. Расслабься, сейчас я тебя приласкаю.
«Нет!» — закричал Сергей, а может, только подумал, потому что в этот момент за дверью раздался звон разбитого стекла, и чьё-то грузное тело глухо шлёпнулось на пол. Затем снова послышался шорох одежды, негромкое позвякивание, скрежет ключа в замочной скважине и… дверь открылась.
На пороге стояла Полина — живая и невредимая, только не в сталкерском комбинезоне, а в одной просторной отцовской майке, которую тот вручил ей в Роще после того, как она испачкала рвотой собственную одежду, и своих тонких чёрных трико, плотно облегающих её стройные ноги. Позади на полу растянулся здоровенный жлоб с расстёгнутыми и спущенными до колен штанами в уже знакомой Сергею тёмно-серой форме. В волосах жлоба застряли осколки бутылочного стекла, а вокруг его головы растеклась бледно-розовая лужа.
— Ты что, убила его? — растерянно пробормотал Сергей.
Полина поморщилась:
— Оклемается. — И сердито взглянув на него, добавила: — Чего встал? Валим отсюда.
— А-а, — начал Сергей, но она нетерпеливо дёрнула его за рукав, подтолкнув к выходу:
— Да, шевелись же ты!
За дверью оказался узкий коридор со множеством точно таких же дверей, но Сергей не успел их сосчитать — оглушённый тюремщик пошевелился, видно, начал приходить в себя, и он припустил вслед за девушкой.