Увлечение герцога
Шрифт:
– Передайте ему, – попросила женщина, – что мы содержим для него дом в чистоте и порядке. Теперь, когда мы знаем, что он вернется домой, особняк будет выглядеть так же, как в те времена, когда мы впервые пришли сюда.
– Я не сомневаюсь, что сделаете все, что от вас зависит, – сказал Майкл. – А теперь, пожалуйста, скажите мне, как вас зовут.
– Ох, я должен был представиться, сэр, когда вы пришли. Меня зовут Тернер, и передайте майору, что мы еще сможем послужить ему несколько лет.
Он пожал руки им обоим, и Тернер распахнул перед ним дверь черного хода.
Поднимаясь по каменным ступенькам, Майкл помахал рукой миссис Тернер, которая стояла у окна.
По дороге он обдумывал свои дальнейшие шаги.
В одном можно было быть уверенным: в Грейнджмур-холле и впрямь творилось нечто непонятное, как сказали Тернеры. Причем в голосах их явно сквозили нотки страха, когда они рассказывали об этом.
Участие в Большой игре научило Майкла проницательности в отношении всех, с кем сводила его судьба.
По манере разговора Майкл понимал, какие чувства обуревают его собеседника, даже если тот не выражал их словами.
Он отдавал себе отчет, что миссис Тернер разговорилась с ним потому, что более не могла сдерживаться, а сам Тернер испугался того, что она ему наговорила, будучи уверенным, что, если она не замолчит, их ждут большие неприятности.
Но как, спросил он себя, их мог запугать человек, предположительно находившийся за много миль от них?
Человек, который, в чем он убедился воочию, не приезжал в Лондон и не останавливался в доме, за которым присматривали Тернеры.
«Здесь действительно кроется какая-то загадка, – сказал он себе, – и я непременно должен разгадать ее».
Вернувшись в гостиницу, он решил, что не станет тотчас же обращаться к поверенным. Если они замешаны в происходящем, то едва ли он услышит от них правду.
Майкл вознамерился использовать стратегический прием, к которому нередко прибегал в своих тайных операциях в Индии, хотя и представить себе не мог, что он пригодится ему в Англии.
Он побывает в Грейнджмур-холле под чужим именем, прежде чем официально явится туда как новый герцог.
Майкл был уверен, что если отправится туда с барабанным боем и развернутыми знаменами, готовясь занять место своего деда, то виновные постараются быстренько замести следы своих неправедных деяний, и тогда ему будет чрезвычайно трудно выяснить истинное положение дел.
Он тщательно обдумал слова, сказанные ему в Индии чиновником, прибывшим туда с визитом, и сопоставил с тем, что только что узнал от миссис Тернер.
В поместье явно происходило нечто странное.
Нечто такое, с чем ему предстояло разобраться самым решительным образом.
«Я хочу увидеть ситуацию такой, какова она на самом деле, – сказал он себе, – а не такой, какой мне ее представят, когда я приеду туда».
Войдя в гостиницу, он увидел, что его багаж по-прежнему стоит в фойе.
– Вы вернулись, сэр, – приветствовал его швейцар, – а я как раз спрашивал себя, надолго ли вы отлучились.
– Да, вернулся, – ответствовал Майкл, – но, к несчастью, вынужден срочно уехать в деревню.
– Какая жалость, сэр.
– Но мне нужна ваша помощь. Подскажите, где я могу нанять экипаж, запряженный парой хороших лошадок, которым мог бы править сам?
– С удовольствием, сэр. Платная конюшня находится через одну улицу отсюда, на Пиккадилли. Она лучшая в Лондоне, и я уверен, что там вам смогут помочь, хотя это и крайне необычно для джентльмена – самому править взятым у них напрокат экипажем.
– Благодарю вас. Я немедленно отправляюсь туда и, разумеется, сообщу, что это вы порекомендовали мне обратиться к ним.
Швейцар, яростно жестикулируя, принялся объяснять ему, как найти платные конюшни на Пиккадилли.
Прибыв туда, Майкл потребовал, чтобы его провели к владельцу или управляющему, и, поскольку это оказался один и тот же человек, его пригласили к нему в контору.
Майкл, привыкший иметь дело с людьми самого разного сорта, получил именно то, что ему было нужно, причем в самое короткое время.
Он предложил, и управляющий с ним согласился, внести значительную сумму на счет конюшни, чтобы иметь возможность выкупить лошадей и экипаж в собственность, если они ему понравятся. И наоборот, если они ему более не понадобятся, он готов заплатить повышенную арендную плату за то, что воспользовался ими.
К счастью, Майкл располагал нужной суммой наличными, посему ему не пришлось открывать свое настоящее имя, и он мог и далее оставаться Мартином Моррисом.
Подписав требуемые бумаги, он вместе с управляющим отправился инспектировать лошадей. Две из них показались ему превосходными – ему сказали, что приобрели их совсем недавно.
Откровенно говоря, управляющему явно не хотелось расставаться с ними, но вскоре Майкл сумел уговорить его.
Кроме того, ему разрешили выбрать самый комфортный экипаж на рессорах из дюжины имевшихся в наличии, и сделка состоялась.
Затем Майкл попросил, чтобы и лошади, и экипаж через три четверти часа ждали его у гостиницы.
– Перед тем как отправиться в путь, я намерен пообедать, – сказал он, – после чего уеду в деревню.
– Не понимаю, сэр, как вам удалось уговорить меня расстаться с моими лучшими лошадьми и экипажем, – с горечью заявил ему управляющий.
– Обещаю, что вам не придется сожалеть об этом, – ответил Майкл.
Он знал, что, прибегнув к собственным методам и средствам убеждения, неизменно получал то, что ему нужно, а сейчас как раз намеревался отправиться в Норфолк со всеми удобствами.