Уязвимость
Шрифт:
Одеваюсь. Арина отдаёт девочкам конверты. Ко мне подходит последней.
— Это Вам, Александра. Оставьте, пожалуйста, свои координаты.
Диктую ей свой номер телефона. Она делает дозвон, я сохраняю её номер.
— Как у Вас со свободным временем?
— Вечера свободные. Но смогу освободить и дни, если будет нужно.
— Шенген есть?
— Нет…
— Почему?
Развожу руками.
— Не был нужен.
— Замужем?
— Нет.
— Дети?
— Нет.
— Ясно… — задумчиво закусывает губу.
Зачем это всё?…
Накинув капюшон на уже подсохшие под прожектором волосы,
Сжимаю в кармане конверт с гонораром. Плотный… Достаю, открываю. Тридцать тысяч?! Обычно больше пары тысяч в таких случаях не платят. А то и вообще не оплачивают никак сам кастинг.
Перезваниваю Арине.
— Арина, кажется, Вы перепутали конверты.
— С чего Вы взяли?
— Здесь тридцать тысяч.
— Всё правильно.
— А за что они?
— За удовольствие Вами полюбоваться.
Скидывает вызов.
Обескураженно сжимаю в руках деньги.
Ладно…
Глава 3 — Презент
Книжный магазин, в котором я работаю, совсем крошечный. Я бы даже сказала, что это, скорее, книжная лавка. Всего метров двадцать. Несколько стеллажей книг в зале, прилавок и небольшой стеллаж с дорогими книгами у меня за спиной. Начала подрабатывать здесь ещё студенткой. И никак не могу настроиться и поменять работу на более прибыльную. Привыкла к этой лавке, как ко второму дому. Зарплата небольшая, но зато она всего в нескольких кварталах от моего дома, и я тут сама себе хозяйка. Могу читать, сколько угодно. График у меня свободный, я решаю сама — когда открываюсь, когда закрываюсь, но по договорённости с её хозяином лавка должна работать не менее сорока часов в неделю. Владелец магазина живёт в Швеции, и мы общаемся только через интернет. Если вдруг я не могу прийти на работу, лавка просто не открывается. Эрнест Карлович человек пожилой и не желает больше никого нанимать сюда. Мне он доверяет.
Некоторые покупатели отправляют заявки на книги и оплачивают их через интернет, я обрабатываю эти заявки и отправляю заказы с курьерами. Сегодня день таких заявок. Отправляю три свёртка книг с курьером. «Живых» покупателей практически нет. На улице дождь… За весь день зашло человека четыре. Посмотрели книги и ушли, так ничего и не купив.
Читаю «Хроники заводной птицы», пью кофе и слушаю музыку. Уже стемнело, но закрывать магазин мне не хочется. За дверью зябко, а свои перчатки и шарф я оставила в машине у Стаса. Заглядываю в кошелёк — есть ли с собой деньги на такси. В последнее время я часто бываю на мели. Из-за брата. В кошельке несколько крупных купюр, и я опять слегка обескураженно вспоминаю тот неслучившийся фотосет.
Заглядываю в телефон, разглядываю фото в аккаунте Стаса.
Он так и молчит. И я молчу. Но моё сердце тревожно бьётся на этот счёт. Я привыкла, что он всегда рядом. И когда забываю о нашей ссоре, то чувствую себя вполне спокойно, а когда вспоминаю, то погружаюсь в неопределённость и тревогу.
Смотрю на окно. Там капли дождя.
Зачем мне эти отношения? В них всё натянуто и нерадостно. Каждый раз, когда Стас приезжает, я чувствую тяжесть и вынужденность, когда уезжает — опустошение. А ещё — постоянное навязываемое им чувство вины. Моего внутреннего одиночества он не разбавляет. Нам стало не о чем говорить. Мы никуда не ходим вместе. Ничего не смотрим. Я его не хочу… И всё же что-то болезненно натянутое внутри требует от меня, чтобы я как-то сгладила этот конфликт.
Но я не позволяю себе этого, откладывая телефон в сторону. Даже если мы помиримся, наши отношения — это тупик.
«Дальше что? — спрашиваю я себя. — Другой мужчина?» Мне всегда очень тяжело даётся переход с мужчиной к физическому контакту. Я этого не хочу. Мне нужно очень сильно ломать себя, чтобы преодолеть этот барьер. И ещё на подходе отшиваю практически всех, кто пытается. Наверное, именно поэтому в моей жизни было всего двое мужчин.
Меня охватывает тоска при мысли о том, что мне придётся заново налаживать свою личную жизнь и впускать кого-то внутрь. Закрываю ладонями лицо. Почему у меня так?..
Над дверью тонким перезвоном вздрагивает колокольчик.
— Здравствуйте, прекрасная Александра! — с улыбкой заходит знакомый курьер. — Доставочка.
Иногда он приезжает на мои вызовы. Я работаю именно с их фирмой.
— Доставочка? — хмурюсь я. — Я ничего не заказывала.
— Значит, кто-то заказал это для Вас! — водружает он на стол коробку. — Пароль?
Просматриваю смски. Действительно, есть кодовое смс на мой телефон от их фирмы. Подтверждаю паролем доставку.
— А от кого?
— Инкогнито! — играет он бровями. — Такой информации у нас нет. Возможно, внутри будут какие-то пояснения.
Остаюсь с коробкой наедине. С красивой, обтянутой матовой тканью, небольшой коробкой размером с обувную.
Развязываю ленту, открываю.
Подхватываю пальцами и вытягиваю широкую полосу серебристого шёлка. Шарф. Очень красивый. Натуральный шёлк… К этикетке без ценника приложена пластиковая прозрачная подушечка с коконом. Чувствую тонкий запах. Подношу к лицу, вдыхаю…
И мои глаза закатываются от удовольствия чувствовать такой чистый, тонкий цветочный запах. Вытягиваю шарф до конца. На дне небольшая коробочка с французскими духами.
Задумчиво смотрю на эту коробочку.
Кто?…
Глава 4 — Старший брат
В моей сумочке лежат духи. Самые восхитительные духи, аромат которых мне доводилось вдыхать. На шее — шарф. Он окутывает ласковым шелком. Я надела его…
С одной стороны, мне хочется, чтобы это был подарок от Стаса. Потому что тогда у этого подарка не будет никаких неудобных последствий. И еще потому, что если он способен на такие подарки — выбрать именно такой запах и именно такой шарф, то он гораздо тоньше и глубже, чем я его воспринимала всё это время. И тогда, возможно…
Но, это невозможно. Это не может быть он. Я вспоминаю все подарки от него. Золотой браслет, золотой кулон, немного пошловатый пеньюар с нижним бельем, поездка в Турцию… А чаще — просто букет по поводу. И всегда в руки. С ожиданием ответных реверансов.
И с другой, более честной моей стороны, мне не хочется, чтобы это был Стас. Потому что тогда он позвонит и мне нужно будет… с ним расплатиться, как это не странно звучит. Расплатиться тем, что я снова должна буду сгладить неровности, которые уже больше напоминают отсутствие дороги, чем преграды на ней. А я — не асфальтоукладчик. Пусть это будет не он. И если ему дороги наши отношения, пусть…