Уйди в закат
Шрифт:
– Боже, Сол! – ХиЧоль сморщился, опустившись на четырех ярусную полку для обуви. – Они же пьяные! Лезут, губы свои тянут. Я виноват, что ли?
– А ты отбиться не мог? Или ты тоже пьяный, и это должно всё тебе оправдывать? – девушка разозлилась не на шутку. Ей казалось верхом несправедливости, что за все её жертвы, за то, что она не стала беспокоить ХиЧоля в сложной для себя ситуации, получила его легкомыслие. Сколько она вкладывала в их отношения! А что делал он? Принимал всё, как должное.
– Я отбивался, малыш! – мужчина криво погладил её плечо, не в силах выдержать ровного курса. – Я даже не заметил, когда
Пиджак, некрепко повешенный на крючок, упал с него и плюхнулся за спиной ХиЧоля на пол. Солли, тяжело дыша и глядя на то, как медленно и вяло реагирует мужчина, рывком наклонилась за одеждой и подняла её. Из кармана что-то выпало. Вернувшись за предметом, девушка обнаружила презервативы. Не целую пачку, а оторванную от своих товарищей пару. С недоумением взяв в руку их, другой прижимая к себе пиджак, Солли выпрямилась, обуреваемая самыми горестными предположениями.
– Хиним, что это значит? – не надеясь на его соображение, она поднесла презервативы прямо к его носу, озвучивая. – Что у тебя в кармане делало это?!
– Эм… - ХиЧоль, сужая и расширяя глаза, облизнул губы, водя по воздуху хаотично руками. – Я… купил про запас.
– Про запас? Про запас?! – Солли топнула. Слезы подступили к уголкам глаз. Кажется, ещё никогда она не плакала из-за своего возлюбленного. Неужели он доведет её до такого? – Поштучно? А что же ты упаковку не взял?
– Какая разница… - поджимая губы, выдал ХиЧоль и отвел взгляд.
Девушка побежала в спальню и, открыв верхний ящик, из которого мужчина всегда доставал контрацептивы, нашла там достаточное количество. Задрожав и с силой захлопнув его, Солли вернулась в коридор. Швырнув маленькие блестящие упаковки в лицо ХиЧолю, она схватилась за виски.
– Зачем ты носил их с собой?! Чтобы спать с другими, да? Ты мне изменяешь? Ким ХиЧоль, ты спишь с другими женщинами?! – девушка воззрилась на него с мольбой, чтобы он нашел правильные слова, объяснил всё и отбил её безосновательные обвинения. Ей очень хотелось, чтобы они были безосновательными. Но он был так пьян, что не мог ничего сочинить. Вот именно что! Будь измена мифической, можно было бы сказать правду и ничего не сочинять. На это и пьяный способен. А ХиЧоль молчал и думал что-то! Выдумывал! Это выдавало его с головой.
Мужчина пытался собраться и выдать наиболее приемлемую версию, но ведь он, на самом деле, уже встречаясь с Солли, спал с другими, с тех пор эта предательская парочка и завалялась. Но с тех пор, как они занялись любовью, он не изменял ей! Так будет ли для неё большой разницей, с каких именно пор он не спит с другими? Черт, да как же выкрутиться-то?
– Сол… ну… они с очень давних пор у меня, наверное…
– С очень давних? – слезы потекли по щекам, за что девушке стало стыдно. Прежде всего перед собой. Как можно позволить себе рыдать из-за любимого человека? Как он мог позволить себе довести до такого её, которую якобы любит? Солли подняла один из презервативов и посмотрела на дату производства. – Четыре месяца назад изготовлено. С очень давних, да? За кого ты меня держишь?
Заплакав сильнее, девушка стала обуваться. ХиЧоль, всполошившись, приподнялся.
– Куда ты? Ты чего? – попытавшись взять её за локоть, он был оттолкнут. – Сол!
– Уйди! – вытерев тыльной стороной ладони лицо, она ринулась к двери, у которой попытался её нагнать мужчина.
–
– Пусти! – крикнув на своего молодого человека, не успевающего за ней и уступившего сейчас ей в прыти, она выбежала прочь, перескакивая через ступеньку и спускаясь к выходу. Он изменял ей! Измена – это предательство. Разве можно такое простить? Но даже теперь, когда хотелось рвать и метать, Солли не желала разрыдаться перед ХиЧолем и выглядеть, как последняя дура. Ехать в общежитие? Остаться один на один с собой и всем этим? Невыносимо. Разбудить девчонок и устроить ночь проклятий мужскому роду? У них как-то бывало такое, когда у Вики или Кристал не ладилась личная жизнь. Солли знала, что излитие души подругам не слишком помогает. Только пока жалуешься и плачешься. А потом все расходятся и ты дальше крутишься под властью горечи и личной драмы.
Вот и улица. Нужно вызвать такси в любом случае, что бы сейчас не пришло в голову. Солли достала мобильный. Четыре часа утра, Боже мой! Сможет ли она простить ХиЧоля? Он же был пьян, вдруг, когда он проспится, он всё объяснит толком? Может, она поспешила? Может, есть достойные аргументы в его пользу? Нет, это в ней говорит любовь, привыкшая к всепрощению и жертвенности. Так нельзя, нельзя прощать такое! Задыхаясь от слез и эмоций, чувствуя себя не менее опьяненной, чем если бы пила она, Солли открыла записную книжку в телефоне. На глаза бросилось два номера. Почему так хотелось сейчас набрать тот или другой? Что за кричащий злой голос орет у неё внутри? Месть? Сердце хочет справедливости? Разве отвечают на такое подобным? Черт, око за око, зуб за зуб. Но на какое имя нажать? Они ведь спят. Завтра, наверное, им обоим рано вставать. КиБом, и так, столько сделал для неё! Да и, что он сделает? Обнимет, пожалеет? Скажет «ну ты дурочка, привыкай – это же мужчины!». Точно, так и скажет. Это не утешение. Это призыв к смирению, к тому, что она неудачница и слабачка, и с этим нужно смириться.
Солли посмотрела на второй номер. А что скажет он? Пошлет за то, что разбудила его ни свет, ни заря? Ладно же, посмотрим. Сейчас было всё равно. После удара в спину от любимого человека, какая разница была, кто ещё куда её словесно отправит? Гудок, третий, пятый, десятый…
– Алло? – сонный, хрипатый голос.
– МинХо, ты не занят ближайшие пару часов? – твердо изрекла Солли.
– Что? Кто это? Сол, ты? – добавил он, видимо, отведя трубку и посмотрев на время и имя абонента. – Что случилось?
– Я спрашиваю: у тебя есть для меня пара часов? Твои слова всё ещё в силе?
– Какие? – спросонья недопонимая, уточнил МинХо.
– Что ты в моем распоряжении. Когда угодно. – тишина. Глубокий вздох. Солли закусила нижнюю губу.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. – ещё один выдох и начавшееся шебуршание. – Только при одном условии: никто ничего не узнает.
– Ты серьёзно говоришь о сексе? – видимо, выйдя из комнаты, которую делил с одногруппником, шепотом поинтересовался МинХо.