Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца

Борискин Александр Алексеевич

– Подготовка у тебя по рисованию слабая, все больше акварелями увлекаешься, а там главное - рисунок,- убеждал он меня.

Сдал экзамены успешно. Туда больше девочки учиться шли, поэтому парням были некоторые привилегии.

Проучился почти два курса, когда меня неожиданно пригласили в деканат на беседу. Вошел. Поздоровался. Рядом с деканом сидел мужчина средних лет. Декан сказал:

– Вот, товарищ хочет с тобой побеседовать. И вышел из кабинета.

Этот товарищ

сразу заговорил со мной по-немецки. Я стал ему также отвечать на немецком. Короче, предложили мне доучиться до конца второго курса, а потом поступать в Высшую школу КГБ в Минске. Подумал немного и согласился. К этому времени я уже остался один: и отец, и тетка умерли. Жить было тяжело. Стипендия - очень маленькая, помогать мне некому. Приходилось постоянно подрабатывать. На учебу времени оставалось все меньше и меньше. А там мне обещали и общежитие, и стипендию большую. А комнату на улице Дзержинского, где я был прописан, обещали за мной зарезервировать, и туда никого не поселять.

В общем, поехал я в Минск, а точнее в пригород, там курсантов будущих собирали. Прошел медкомиссию, сдал экзамены. Мне это легко было: все же два курса института за плечами. Поступил. Когда там узнали, что я еще и хорошо рисую, то жизнь моя наладилась: постоянно занимался оформлением различных стендов, стенгазет, поздравлений. Ну и, конечно, на этой почве послабления разные: все на кросс, а я рисую, все наряды отбывать, а я стенды оформляю. Вот только поблажек в изучении языка и других спецпредметов не было. Четыре года пролетели быстро. Сдал выпускные экзамены, и направили меня еще поучиться на спецкурсы. Что там мы изучали, я Вам рассказывать не буду, не положено. Через год направили в кадры Первого Главного Управления КГБ. А потом начал выполнять обязанности связника, нелегально переходя границу между ГДР и ФРГ. Но не долго. Было принято решение на мое глубокое внедрение. Получил чистые документы на Гельмута Катера, уроженца города Висбаден земли Гессен.

С ними уехал в Мюнхен, где поступил на учебу в местный университет на экономический факультет, который благополучно закончил в 1973 году. Тут из Центра мне сообщили номерной счет в банке в Австрии, с которого я снял по специальному коду сто тысяч немецких марок и на эти деньги организовал собственную фирму, занимающуюся туристическим бизнесом. Принимал туристов в Мюнхене из всех стран Европы, и отправлял туда немецкие группы. Это было время, когда народ уже оправился после войны, появились лишние деньги, которые можно было потратить на путешествия. За пять лет неплохо раскрутился, для чего работал и днем и ночью. К 1978 году вернул долг: положил уже сто пятьдесят тысяч марок на тот же счет в Вене. А еще через два года меня "расконсервировали" и стал я заниматься делами, прямо относящимися к той специальности, к которой меня готовили целых семь лет. С 1982 года уже стал резидентом на юге ФРГ. Всякое бывало. Работа - на одних нервах. О женитьбе - даже не думал. Так и прошли следующие двадцать восемь лет. В России больше побывать не пришлось.

Потом, приехав в Киль на встречу со связником - инфаркт, больница и возвращение в Россию. Вот так, вкратце, и прошла моя жизнь вдали от дома".

3.

Я лежал и смотрел на звезды. Уже два часа ночи. Через час, другой, посветлеет на востоке, потом взойдет солнце и новый день войдет в свои права.

" Что я сделал для себя за прошедшие пятьдесят лет? Учился, служил,

работал как проклятый, и вот теперь один: ни семьи, ни детей. Умру, так и на могилку прийти будет некому. Похоронят меня, наверное, с военными почестями. Салют. Ордена и медали на подушечках выставят. А потом их куда денут? Не кремируют же вместе со мной. Наверное, в архив сдадут.

Моя туристическая фирма сейчас одна из самых популярных в Европе. Немецкая точность: вовремя принять, вовремя отправить, вовремя покормить, спать уложить, свозить на экскурсию. Сбоев не бывает.

И доход дает такой, что на все хватало: мне на достойную жизнь, и ПГУ на финансирование деятельности в Европе.

Как там они без меня справляются? Я даже не спрашиваю, а мне не говорят. Не считают нужным. Грех мне жаловаться: в банке на моем счете лежит очень приличная сумма. После того, как квартиру обставил, машину купил, еще много денег осталось - все потратить не успею. Надо бы по уму деньгами распорядиться. Может, в какой детдом пожертвовать, или просто помочь кому? Здоровья вот почти не осталось. Чувствую, помру скоро.

То-то моих соратников уже в живых не осталось: в одиночестве жизнь не просто доживать. Вот и сводят счеты с жизнью посредством наградного оружия. Хоть об этом открыто не говорят, но слухи - то до меня доходят.

Жаль, в бога не верю. Ну, верю, конечно, что кто-то, где-то там есть. Но посредника между мною и Богом - напрочь отвергаю. Мне проще непосредственно к нему обращаться, когда захочу, из любого места. Никем не регламентированного. Чем в церковь ходить.

Больше верю в предназначение, в судьбу. В каких только переделках не бывал. Счастливый случай часто выручал. Говорят, не случай, а ангел-хранитель. Не знаю. Не видел. Но кто-то мне определенно помогал. Вот, хотя бы, в 1998 году, когда в России дефолт объявили. Как чувствовал, что-то случится. Все фирмы с русскими туроператорами договоры миллионные наперегонки старались заключать, в долги забирались, гостиницы, и чартеры заранее заказывали. А потом - ни туристов, ни денег. Прогорели многие. А я без потерь обошелся.

Или в Швейцарии, в 2002 году, когда закладку в банк должен был сделать, на номерной счет, на предъявителя. К банку подошел. В спортивной сумке - деньги: английские фунты, и сумма большая. И вот как толкнуло меня что - не ходи! Мимо прошел. Такси поймал, сел и в гостиницу. Вечером телевизор включил. Новости посмотреть. И что же? Как раз в это время, минут на пять позже, террористы банк захватили, три дня работников банка и посетителей в заложниках держали, пока не дали власти им отступных, автобус и самолет. Всех обобрали. Двух человек убили. А сами на Ближний Восток улетели. Искали потом их, искали. До сих пор ищут. Вот кто мне сигнал тогда подал? Остерег?

Да, есть, что вспомнить. Рассказать только некому".

На небе проскакивали зарницы. Откуда-то из-за реки доносились крики, смех и музыка.

"Народ "Ивана Купалу" празднует. Хорошо, далеко от меня. Не беспокоят".

Еще раз подбросил ветки в огонь. Последние.

" Прогорят, в угли картошку закопаю".