Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца
Шрифт:
– И то, правда. Можно со знающим человеком посоветоваться, Егором Ивановичем. Недавно к нам поселился. Мой сосед справа. Он в военкомате нашем районном служит. Тоже капитан, как и ты. Купи-ка ты бутылку беленькой, да вечерком к нему загляни, поговори. Может чего и путное посоветует. Я Вас познакомлю. И закусь приготовлю. В субботу он со службы пораньше возвращается. В семь часов уже дома будет. Завтра воскресенье. Отоспитесь.
– Это ты хорошо посоветовала. Так и сделаем.
Пелагея Максимовна была старше отца на пять лет. Перед самой революцией вышла замуж за
Вечером отец отправился с Пелагеей Максимовной знакомиться с Егором Ивановичем в соседнюю комнату. Пелагея Максимовна вскоре вернулась, а отец - поздно ночью.
Кириллу постелили на диванчике, на котором он едва поместился. Ночь прошла в муках: в этом диванчике жило "целое стадо" клопов! Раньше с ними ему дело иметь не приходилось. В Ленинграде у тетки впервые с ними познакомился. Всю ночь он ворочался, чесался, пытался ловить их и давить. Утром пожаловался отцу, что спать невозможно. Пелагея Максимовна, поджав губы, выслушала претензии Кирилла.
– Нет у меня ничего другого из мебели, на которой ты можешь спать! Если тебе не нравится - покупай новую. Только и в ней клопы заведутся! Во всем доме есть клопы! На всей Гороховой улице! (Хотя улица носила название Дзержинского, старожилы часто называли ее по-старому: Гороховая). Клопы - от нищеты и скученности. Мы уже всей коммуналкой с ними боролись, дустом посыпали, специальными порошками из санэпидемстанции - ничего не помогло! Поживешь месяц, другой, к ним привыкнешь, они - к тебе. И замечать не будешь! Они только с новичками кусачие. А меня даже не трогают!
Отец только плечами пожал.
– Поговорил с Егором Ивановичем?- спросила тетка.
– Поговорил.
– И что? Услышал что-нибудь путное? Или вы только водку пили да о бабах разговаривали?
– Подсказал, к кому надо в жилконторе обращаться, чтобы вопрос с пропиской решить. И сколько это будет стоить! Придется мне в понедельник самому сходить, у тебя ничего не выйдет.
В следующую ночь Кирилл уже спал поспокойнее, а через месяц вообще перестал замечать клопов. Права была тетка!
В понедельник отец сходил к кому надо и обо всем договорился. Кирилла внесли в книги жилконторы и он на законном основании поселился на улице Дзержинского.
Теперь надо устраиваться в школу, в девятый класс. Неожиданно, это оказалось большой проблемой: мест нигде не было. Удалось записаться только в школу N 308 на Бородинской улице. Она находилась довольно далеко от дома. Опять все решил отец - и сходил с ним, и договорился. Помогло то, что он характеризовал сына как будущего художника, а в школе имелся театр, для которого постоянно надо было оформлять декорации. Так что для школы Кирилл был ценным приобретением.
До занятий оставалось еще полтора месяца. Он посоветовал Кириллу не тратить попусту время, а записаться в библиотеку и читать книги. Кирилл только посмеивался про себя: "Чем заняться, я найду! Столько вокруг музеев, да и другие немаловажные дела есть. Опыт у меня имеется".
– Ежемесячно буду присылать Вам 50 рублей - ровно треть зарплаты. Этого должно хватить на питание. Пелагея, какая у тебя пенсия?
– 60 рублей.
– Значит, всего у Вас будет 110. На двоих хватит. Сейчас дополнительно оставлю денег на новый диванчик - 70 рублей, а то этот Кириллу уже мал: ноги свисают. На обувь и одежду к школе еще 60 рублей: за лето он вытянулся, руки и ноги неприлично из штанин и рукавов выглядывают. И на питание на месяц. Итого 180 рублей. Вот Пелагея, возьми. Все, что останется, пойдет на школьные принадлежности: учебники, тетради, ручки, карандаши. Ближе к зиме куплю новую зимнюю одежду: из старой к тому времени Кирилл уже вырастет.
Во вторник отец уехал обратно в городок. Кирилл вышел его проводить. При прощании отец сунул ему десятку, пожал руку и, не оглядываясь, пошел к трамваю. Кирилл долго стоял и смотрел ему вослед.
Тетка Кириллу попусту не надоедала. Определила ему круг обязанностей, предупредила, когда приходить на обед, и на этом успокоилась. Готовка и стирка были на ней, все остальное по дому должен был делать Кирилл: убирать в комнате, мыть пол, в том числе в коридоре, туалете и на общей кухне по очереди с соседями, ходить в магазин за продуктами. Тетка почти не выходила на улицу - только по четвергам в баню, благо она была рядом с домом - у нее был артроз коленных суставов. Ходила она с клюкой.
По ее предложению сделали перестановку мебели в комнате: отделили угол Кириллу, где он спал на новом диване и мог готовить уроки по вечерам: тетка ложилась спать уже в 9 часов, и свет от настольной лампы ей мешал.
Позавтракав, он уходил из дома и бродил по улицам, вспоминая и изучая город. Не осталось ни одной улицы, переулка, тупика, в котором не побывал бы Кирилл в районе улиц Дзержинского и Бородинской за время, оставшееся до занятий. Теперь он этот район знал очень хорошо. Недаром в него вбивали все годы учебы в школе КГБ: первое, что надо знать, это места, где живешь и работаешь. Все проходные дворы, парадные, дыры в заборах - все могло пригодиться и при случае выручить. Тем более, это помогло найти короткую дорогу от дома в школу по проходным дворам.
Не забыл он записаться в библиотеку: к чтению пристрастился давно и сейчас, пользуясь свободным временем, запоем читал книги.
Прожить еще одну жизнь в "совке" Кирилл не собирался.
"Это что ж, до 1987 года, еще 26 лет "строить коммунизм", а потом еще 26 лет "строить капитализм"? Пережить развал России, разгул бандитизма, а потом и полную деградацию власти, когда в государственный принцип возведен лозунг "друзьям - все, врагам - закон"? Когда в справедливость судов у народа полностью потеряна вера, когда полицию население боится больше бандитов, когда ребенка до 15 лет одного страшно отпустить на улицу? Когда любой твой протест против неправедных действий властей воспринимается как потрясение основ государственности? Когда твой бизнес могут отобрать, а ты "должен еще благодарить и кланяться", что тебя оставили в живых. И управы ни на кого не найдешь. Оно мне надо?- размышлял он.- Используя мои специфические знания и умения надо смазывать пятки и бежать за границу. Там тоже "не сахар", но такого беспредела, как в России, нет!".