Уйти, чтобы выжить
Шрифт:
Володя продолжал искоса наблюдать за красавицей, и сердце почему-то сжимала тревога. В общем-то, все было ясно, но мальчик не знал, как отреагирует Аливия.
— Что?! — Осторн выпрямился и еще больше побледнел. — Моя дочь жива?! — Он впился в Володю бешеным взглядом. — Доченька… Милорд… только скажите… Она жива? С ней все хорошо? Она с вами?
Володя даже растерялся от такого натиска. Это, безусловно, был отец, который любит дочь… но что же делать?.. Что?.. Мальчик лихорадочно искал выход. Тут его взгляд остановился на Джероме и
— А вы, го… — Володя вовремя остановился, вспомнив, что «господин» или «госпожа» здесь говорили только благородным. К свободным гражданам обращались «уважаемый» или «уважаемая». — А вы, уважаемая… простите, нас не представили. — Мальчик поднялся.
— Розалия Транхейм, милорд. Жена Осторна. — Она подошла к мужу и вновь оперлась на его руку.
— Что?! — Аливия вскочила, забыв про наряд и вуаль. — Как ты мог! Как ты мог!!
Она выставила вперед кулачки и бросилась на отца, отчаянно колотя его в грудь. Тот ошеломленно попятился, косясь на князя, но тот, вместо того, чтобы утихомирить девочку, как-то осунулся и с непонятной печалью смотрел на это безобразие, явно не собираясь вмешиваться.
Тут вуаль слетела вместе с удерживающей волосы лентой, Аливия еще раз стукнула отца и разрыдалась. Перепуганная Розалия попыталась дотронуться до девочки, но та отшатнулась от нее как от прокаженной и посмотрела с такой ненавистью, что даже Володя испугался.
— Не подходи! Ненавижу!!! Ненавижу тебя!!! Ты не мама!!! А ты?! — Аливия развернулась к брату.
Тот стоял, словно громом пораженный, что-то шепча.
— Доченька… — неуверенно пробормотал Осторн, ошарашенно глядя на изменившуюся дочь.
— Как ты мог?! — снова повернулась к нему Аливия. — Как ты мог забыть маму! Ты… Ты!!!
— Ленка!!! — завопил Володя, вскакивая с места, но перехватить не успел, девочка уже выскочила в коридор. — Ленка, стой! Тьфу, то есть Аливия! Филипп, за ней! — Голос мальчика сорвался. — Пожалуйста, присмотри за ней.
Филипп молча кивнул и выскочил следом. Мальчик с трудом поборол первое желание броситься за ним, потом оглядел с ног до головы замершего Джерома. Хотел что-то сказать, но махнул рукой и велел совсем другое.
— Иди следом, потом вернешься и скажешь, куда она убежала.
Джерома словно ветром сдуло.
— Да, неудачно получилось, — буркнул Володя, возвращаясь на место.
Осторн рухнул в кресло и застонал, закрыв лицо руками.
— Вы не виноваты, милорд.
Конечно. Как милорд может быть виноватым?
Володя снова встал.
— Ладно. Вы знаете дом Жерона Ордона? Это у моря.
— Ордона? — Осторн задумался. — Я знаю, милорд.
— Мы остановились там. Приезжайте завтра к обеду, я постараюсь до этого времени успокоить Аливию. По крайней мере, поговорить вы точно сможете.
— Конечно, милорд… спасибо, милорд.
Володя кивнул и вышел. Карета ждала во дворе, но
Ерунда получилась. Меньше же полугода прошло… Володя вздохнул: глупо подходить к здешнему миру со своими обычаями, но ведь в них что-то есть, если они заставляют выдерживать определенный срок траура. Но что он, по сути, знает об этом мире? Да ничего. Вот и влип по незнанию. Да еще Аливия пропала.
— Прошу вас, госпожа, — услышал Володя из переулка знакомый голос.
Резко ускорив шаг, он свернул туда и обнаружил Аливию на каком-то дровяном складе. Она устроилась на бревне и безутешно рыдала. Рядом неуверенно топтались Джером и Филипп, по очереди пытаясь успокоить девочку… получалось плохо. В стороне толпились рабочие, недовольно поглядывая на благородных, которые ворвались сюда и теперь мешают работать. Хозяин ведь не станет выяснять, почему дневную норму не выполнили, спросит со всех и по полной. Но и сделать замечание не осмеливались.
Володя подошел к бревну и сел рядом, обнял девочку за плечи. Та доверчиво прильнула к нему и еще пуще разревелась. Мальчик не мешал, давая возможность выплакаться.
Наконец рыдания стали стихать.
— Почему? Почему папа забыл маму?
И что на это отвечать?
— Он не забыл. И он по-прежнему любит тебя.
— А я нет! Нет! Нет! Нет! Не вернусь к нему! Ни за что не вернусь! Можно мне с тобой? Можно? Даже служанкой пойду.
— Не говори глупостей, Кнопка. — Мальчик поднялся и подхватил девочку на руки. — Поехали домой, а то людям мешаем работать.
Володя, слегка пошатываясь от тяжести, донес Аливию до кареты, уже выезжавшей со двора, никому не доверил.
По возвращении сам отнес ее в комнату и уложил в постель. Сидел рядом до тех пор, пока она не уснула, и только тогда вышел, аккуратно прикрыв дверь. Графине, судя по всему, уже рассказали о произошедшем, но по ее лицу трудно было сказать, что она об этом думает. Мальчик зачерпнул кружкой воды из бочки и выпил. Повернулся к Джерому:
— Не соблаговолит ли уважаемый Джером пройти ко мне в комнату, где никто не помешает нашему разговору? Вам не кажется, что нам с вами, уважаемый, есть о чем поговорить?
Эта ядовитая вежливость никого не вводила в заблуждение, и Джером обреченно вздохнул.
— Я могу все объяснить, сэр…
Володя, не слушая оправданий, поднялся к себе. За ним неуверенно вошел и слуга.
— И за кем на этот раз ты решил поухаживать? — поинтересовался мальчик.
— Сэр…
— Простое дело я тебе поручил, узнать, где живет отец Аливии и что у них происходит! Неужели так трудно было выяснить, что он по новой женился?
— Но, сэр…
Володя прикрыл глаза. Сказать хотелось многое, но смысл? Сделанного уже не вернешь.