Уж замуж невтерпеж
Шрифт:
– Балашов, – заехидничала красивая Кира, – а у тебя голая баба! Так кто же из нас виноват? Давай замнем эту историю!
– Что значит отпустил! – заорала я на тенора. – Я на работе! Я сделала свое дело, я должна уехать! А вы тут разбирайтесь, стреляйтесь, с жиру беситесь, делайте что хотите!
Кира рассмеялась:
– Виктор действительно отпустил какую-то машину, которая торчала у ворот. Он спросил у шофера, что он тут делает, а тот ответил, что кое-кого ждет и охрана в курсе. Тогда Виктор сказал, что раз все в курсе, то пусть он убирается и не торчит у его
– У его дома?! – взревел Балашов. – У его дома?
– Он так пошутил! – поспешно объяснила Кира.
– Дело в том, – с пьяноватой серьезностью сказал Виктор, – дело в том, что дом этот действительно мой.
От неожиданности я с размаху, бренча своими колокольчиками, плюхнулась в огромное глубокое кресло, в котором не так давно нашла дрыхнущего Балашова. Кира перевела взгляд на роскошную елку и, кажется, стала считать на ней игрушки. Балашов схватился за бутылку водки, подержал ее, и с грохотом поставил на стол.
– Объясни, – тихо попросил он Виктора. – Объясни.
– Витя, не надо, – прошептала Кира. Она схватила со стола пустой фужер из фантастически красивого хрусталя и попыталась из него отхлебнуть. Виктор отобрал у нее фужер и плеснул туда Мартини.
– Ну почему же! – он налил себе водки. – По-моему, раз все открылось, пора объясниться.
– Говори! – Балашов встал из-за стола, держа в руке пистолет.
– Он убьет тебя, – Кира залпом выпила Мартини. – Он тебя пристрелит.
– Да нет, – усмехнулся Балашов, – я же сказал, я дам ему оружие, мы уедем из этого дома.
– Псих, – шепнула Кира.
– Стрелять в тебя я не буду, твои романтические бредни...
– Будешь, – заверил Виктора Балашов. – иначе я пристрелю тебя просто так, без романтики. А уж куда деть труп в этом громадном твоем-моем доме, я придумаю. Говори, что там с домом!
– Ладно, только вот эти уши лишние, – Виктор ткнул в мои голые коленки. – Простите, вы, наверное, Снегурочка?
« Да, я Снегурочка!», – сказала я про себя, а вслух ответила:
– Нет, господа! Я любовница Балашова. И это из-за меня он не поехал в Париж!
Невероятно красивая Кира налила Мартини в фантастически красивый фужер и выпила его залпом, как водку.
Виктор захохотал.
– Врешь! – выдохнул Балашов, будто получил удар под дых.
– Врет, – подтвердила Кира, разглядывая меня. Видимо, на любовницу ее мужа я не тянула, как не тянула на человека, которому банк выдаст кредит.
– Неважно, – ухмыльнулся Виктор, – в любом случае, она уже герой этой дурацкой пьески.
– Героиня, – кивнула я.
– Что? – хором спросили все трое.
– Героиня! – крикнула я. Раз уж так все сложилось, они будут не только мириться с моим присутствием, но и считаться с ним.
– Ярик, ты поэтому не улетел в Париж? – Кира подошла к торту и заглянула в его пустую середину, будто там могли прятаться еще парочка таких как я.
– Врет. Она зачем-то врет, – Балашов обошел стол, и от его тяжелых шагов зазвенела посуда. Когда он встал напротив меня, по-прежнему зажав в руке пистолет, я ни секунды не сомневалась – сейчас
– И я кажется, знаю зачем. – Он усмехнулся. – Это вы все подстроили. Вы знали, что я не улетел в Париж, вы прислали этот дурацкий торт, запихнули в него эту голую бабу, обвесив ее идиотскими бубенчиками. Вы хотели сделать из меня дурака. – Он опять зарычал, у него это так хорошо, так естественно получалось.
– Сколько? – он ткнул в меня пистолетом. – Сколько тебе заплатили, чтобы ты вылезла из этого пирожного и назвалась моей любовницей?!
– Если еще не поздно, господа, – стуча зубами, обратилась я к Кире и Виктору, – то тыщ десять долларов меня устроят. А? Для вас это копейки, а я куплю, наконец, импортную коляску для мамы и щенка английского мастифа для сына. Ну как, господа? Десять тыщ зеленых и я ваше доказательство, что не вы, а он шалил в этом непонятно чьем доме. Наверное, в вашем брачном контракте есть такой пунктик – кто кому изменил и кто что с этого имеет?
– Что она там бормочет? – раздраженно спросила Кира.
– Какая расчудесная новогодняя сказочка, – засмеялся Виктор.
Только Балашов ничего не сказал. Он пытался уничтожить меня своим тяжелым взглядом, он забыл опустить пистолет. А перед маленьким черным отверстием кто угодно наговорит какие угодно глупости.
– Перед этим маленьким черным отверстием кто угодно наговорит какие угодно глупости! – сказала я специально для него и он опустил руку с оружием.
– А что, я согласен! – весело воскликнул Виктор. – Сколько ты говоришь, десять тысяч?
– Он не составлял никакого брачного контракта, – кисло сказала Кира. – Он всегда говорил, что мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.
– Черт с ним, с контрактом, – веселился Виктор. – Кроме понятия «брачный контракт» у таких публичных людей как мы есть еще понятие «репутация». Я перечислю на ваш счет деньги, если вы везде и всем – прессе, подружкам, бабушкам в метро будете рассказывать, что вы любовница Ба...
Балашов поднял руку с оружием и пальнул вверх, словно давая старт, замершим в ожидании спортсменам. Пуля ударила в потолок и отрикошетила в торт. Я мысленно поздравила себя, что сижу в кресле, и завизжала вместе с Кирой на одной ноте, в одном регистре так, будто всю жизнь репетировала с ней этот дуэт.
– Я дам тебе двадцать, – холодно сказал мне Балашов, когда мы замолчали, – если ты всем – прессе, подружкам, бабушкам в метро, будешь говорить, что знать меня не знаешь, никогда не была в этом доме и ничего этого не видела.
– Браво! – воскликнул Виктор. – Только у тебя столько нет.
– Что ты сказал?! – Балашов прицелился в него. – Что ты все время такое говоришь, подонок?
– Капец! – вдруг абсолютно пьяно воскликнула Кира. – Витя, зачем ты его все время дразнишь? Ну почему ты не заткнешься? Он перестреляет нас тут как куропаток! В конце концов, если тебе приспичило все ему выкладывать, уходите отсюда, дом большой, и это ваши мужские делишки. Он дает тебе оружие – бери, это лучше, чем ждать, куда он пальнет в следующий раз. Это лучше, чем...