Ужас Амитивилля
Шрифт:
В зеркале Кэти не увидела ту древнюю старуху, которая так напугала Джорджа. Ее волосы по-прежнему лежали в беспорядке, но снова обрели привычный цвет, она была привлекательной блондинкой. С губ ее больше не стекала слюна, морщины исчезли, но глубокие безобразные борозды все так же покрывали щеки.
Джордж, последовав за Кэти в ванную комнату, взглянул в зеркало из-за ее плеча. Он тоже увидел, что уже нет никакой девяностолетней женщины, но длинные черные морщины все так же глубоко бороздят лицо его жены.
– Что происходит с моим лицом? – закричала Кэти.
Она повернулась
– Не знаю, малышка, – прошептал он.
Джордж снял полотенце со стойки рядом с раковиной и попытался стереть проклятые борозды. Кэти еще раз взглянула в зеркало. Она была сильно напугана. Обхватив лицо ладонями, она горько заплакала.
Беспомощность Кэти глубоко тронула Джорджа.
– Позвоню отцу Манкусо прямо сейчас, – сказал он, положив руки ей на плечи.
Кэти покачала головой.
– Нет, мы не должны впутывать его в это дело. – Она посмотрела в глаза Джорджу через зеркало. – Что-то подсказывает мне, что он и сам может пострадать. Лучше пойдем посмотрим, как там дети, – спокойно сказала она.
С детьми все было в порядке, но в ту ночь Джордж и Кэти уснуть уже не могли. Свет в спальне был потушен. Они оставались в своей постели и наблюдали, как за окном падает снег. Время от времени Кэти прикасалась к лицу, проверяя, остались ли морщины. Наступил холодный рассвет. Снег перестал падать, и было уже достаточно светло, чтобы Джордж смог рассмотреть Кэти, когда та тронула его за плечо.
– Джордж, – сказала она, – посмотри на мое лицо.
Он повернулся, – в этот момент в кресле у окна, – и взглянул на жену. В слабом утреннем свете Джордж увидел, что глубокие борозды сошли с щек Кэти. Он коснулся пальцами ее лица и потрогал кожу, которая снова была мягкой и нежной, безобразных морщин не осталось – ни единого следа!
– Они сошли, малышка, – мягко улыбнувшись, сказал он. – Они все сошли.
Несмотря на то, что Кэти сказала минувшей ночью, Джордж позвонил отцу Манкусо утром и застал его перед тем, как он отправлялся на утреннюю мессу.
Джордж сообщил священнику, что уже поговорил с Северной Каролиной, где некий Джерри Солфвин пообещал ему немедленно прислать на дом специалиста. Затем он рассказал отцу Манкусо о том, что произошло ночью. Известия о второй левитации и о том, какие изменения произошли с лицом Кэти, ошеломили священника.
– Джордж, – сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности, – меня беспокоит то, что может случиться в следующий раз. Почему бы вам, в самом деле, не покинуть дом на некоторое время?
Джордж заверил священника в том, что он и сам об этом думает, но сначала он хотел бы услышать, что скажет Франсин, медиум. Возможно, она действительно сможет помочь, как утверждает.
– Медиум? – удивился отец Манкусо. – О чем вы говорите, Джордж? Ведь это же не научное исследование!
– Но она говорит, что может общаться с духами, – возразил Джордж. – Да, кстати, знаете, святой отец, что она сказала вчера? Она сказала, что под домом
Отец Манкусо начал сердиться.
– Послушайте, – громко сказал он в телефонную трубку, – вы вовлечены в нечто весьма и весьма опасное! Не знаю, что происходит в вашем доме, но вам лучше из него убраться подобру-поздорову!
– Вы имеете в виду уехать, бросив все?
– Да, именно так. Уехать на какое-то время, – настойчиво сказал священник. – Я поговорю с канцлерами снова и спрошу, смогут ли они прислать кого-нибудь, возможно священника.
Джордж молчал. Он все время пытался зазвать отца Манкусо в свой дом, но снова и снова получал отказ. Руководители прихода не сделали ничего, кроме того, что предложили Джорджу связаться с какой-нибудь организацией. Наконец, находится человек, который говорит, что в самом деле может помочь ему и Кэти. Почему же он должен бросить все и уехать?
– Я все передам Кэти, святой отец, – промолвил Джордж наконец. – Спасибо. – После этого он хотел повесить телефонную трубку.
– Джордж, тут вот еще какое дело, – сказал отец Манкусо. – Помнится, вы с Кэти какое-то время занимались трансцендентальной медитацией.
– Да, это правда.
– Вы по-прежнему медитируете?
– Да как вам сказать… С той поры, как переехали сюда, мы ею уже не занимаемся, – ответил Джордж. – А что?
– Просто полюбопытствовал, вот и все, – отозвался отец Манкусо. – Рад, что сейчас вы этим не занимаетесь. Возможно, медитация сделала вас излишне впечатлительными.
Сразу после разговора с Джорджем отец Манкусо позвонил в Роквилл-центр канцлерам епархии. К сожалению, отцов Райана и Нунцио не оказалось на месте, а секретарь смог лишь пообещать, что попросит их связаться с ним на следующий день. Священник, чрезвычайно взволнованный, начал молиться о том, чтобы положение не ухудшилось до тех пор, пока церковь не соберет силы в борьбе против зла, которое поселилось в доме 112 по Оушен-авеню. Сочувствуя судьбе Лютцев, отец Манкусо забыл о себе. Но через несколько минут ему напомнили, что он тоже является объектом воздействия этого зла. Его зазнобило, затрясло. Желудок сжался, горло сдавило. Священник чихнул, из глаз потекли слезы; он снова чихнул и увидел кровь на носовом платке. Предупреждение канцлера Райана о том, чтобы он больше не вмешивался в это дело, вновь мелькнуло в его голове. Но было слишком поздно. У отца Манкусо были все признаки очередного приступа гриппа.
Тем же вечером Эрик, молодой инженер, работавший в компании Джорджа, приехал в дом к Лютцам со своей девушкой Франсин. Джордж торопливо открыл дверь и немедленно провел молодую пару в гостиную, чтобы там, у пылающего очага, они быстрее отогрелись после лютого холода.
Эта пара принесла ту заразительную жизнерадостность, которой так не хватало в доме 112 по Оушен-авеню. Вскоре все четверо болтали так, словно век были знакомы. Но любезность любезностью, а пригласил Джордж этих людей по настоятельной необходимости: он хотел, чтобы Франсин осмотрела дом.