Ужас Дикого Леса 3
Шрифт:
Яромир Нестеров.
КНИГА ТРЕТЬЯ.
14 января 2076 г.
…За годы мотаний по Дикому Лесу я не раз натыкался на чрезвычайно крупных алтайских горных баранов, но тот, на которого меня вывел экс-вожак прайда ирбисов, был раза в полтора-два больше любого когда-либо виденного! Само собой, оценить магическую мощь этого аргали с расстояния в сотню с лишним метров было нереально, но я догадывался, что Дичок, обитающий в непосредственной близости от эпицентра, в разы опаснее тех, за которыми мне приходилось охотиться до знакомства со Златкой
«Тебе хорошо… — мрачно подумал я, нащупывая его холку и запуская пальцы в пока еще совсем коротенькую, но густую и шелковистую шерсть. — Омолодился, вернул себе прежние силы, превратился в живой кошмар и теперь в состоянии рвать в лоскуты все, что шевелится. А я — всего лишь «девятка», которой в этой части аномалии некомфортно даже под усилением…»
Словно отвечая на эти упаднические мысли, кот боднул меня еще раз. Значительно сильнее. После чего ободряюще рыкнул.
Подобный рык в его исполнении звучал, как слог «Рр-я-а-ав», поэтому еще в день нашего знакомства Рыжая окрестила этого родича нашей кошечки Равилем. Но в тот момент я эту кличку не запомнил, так как видел в тощем монстре с выцветшими глазами, лапами, подгибающимися от старости, и шкурой, исчерченной десятками шрамов, лишь подопытного высокорангового зверя с эталонной энергетической системой максимального уровня развития. Но через двое суток это отношение пришлось изменить: оклемавшись после экстремального омоложения, молодой и фантастически сильный самец заявился в логово Патриарха, проигнорировал воинственное рычание ощерившегося вожака и… деловито привязался ко мне. Магическим импринтингом. А затем потребовал помощи у крылатого менталиста и дал понять, что собирается посвятить вторую жизнь охране меня-любимого от опасностей окружающего мира!
Пока я придумывал образы, позволявшие объяснить, что в человеческом мире мне за глаза хватает присутствия Златки и Гамаюна, хвостатая предательница довольно мурлыкнула и демонстративно улеглась возле Лады. А та погладила ее за ушами, удовлетворенно кивнула и весело заявила, что справедливость, наконец, восторжествовала:
— Ну все, теперь я смогу с чистой совестью кататься на своей кошечке, а тебе пора наводить мосты со своим котом. Благо это будет несложно: по-моему, Равиль не только сильнее, но и умнее Патриарха.
Мосты действительно наводились, что называется, бегом: экс-вожак прайда ирбисов учился чуть ли не круглые сутки, часами терроризируя филина «вопросами» о жизни в человеческом обществе, «вытряс» из памяти птицы и Златы все используемые ими команды, вытребовал у меня обещание при первой же возможности снабдить его КТС-кой и так далее. А двенадцатого января, ощутив мою радость от прорыва в «девятку», недовольно «заявил», что мое развитие, как вожака, никуда не годится, и «пообещал» приложить к этому делу свою лапу. Причем не когда-нибудь, а со следующего утра…
— Ты уверен, что я с ним справлюсь? — еле слышным шепотом спросил я, искоса поглядывая на аргали, или, как их еще называли на Алтае, на кочкора.
Конечно же, этого вопроса ирбис не понял. Зато ощутил мои сомнения и в третий раз боднул головой.
— Ладно, будем считать, что ты только что пообещал подстраховать… — настраиваясь на предстоящий бой, тихонько выдохнул я, обновил усиление и все пассивки, достал из пространственного кармана любимый кастет, чтобы с его помощью добавить мощи затрещине, и ушел в глубокий полутранс.
Примерный маршрут к уступу, на котором стоял баран, наметил уже под субъективным
Второй удар получился ничуть не лучше, чем первый: каким-то образом уперевшись задними копытами в неровности скалы, баран вложил во второй прыжок невероятное количество Силы и, оставив передние копыта в камне, все-таки ушел в перемещение! Я, естественно, вернулся под отвод глаз и метнулся следом. Вернее, заметался по склону, так как обезноженный аргали, пятнающий скалы и снег потеками крови, и не думал останавливаться. Так что несся к седловине хребта значительно быстрее меня и ненамного медленнее Равиля, присматривавшего за мною со стороны. Впрочем, в самой верхней точке остановился, «трезво» оценил свое состояние и решил забрать с собой еще и обидчика. Поэтому развернулся на месте, как-то уж очень быстро понял, по какому маршруту я за ним гонюсь, дождался срыва снега с предпоследнего уступчика, опустил голову и прыгнул навстречу!
Если бы не паранойя, заставившая меня уйти скачком не к нему, а на метр в сторону, врубился бы в «бронированный» лоб между здоровенными рогами и улетел в пропасть. А так оттолкнулся от стены, вложил предельное количество Силы в затрещину, вбил кастет в самую тоненькую кость черепа и… понял, что покров этого архара одним ударом не пробить!
Впечатлился — жуть. Но головы не потерял, поэтому рванулся вдогонку за Дичком, не сумевшим остановить тушу весом центнера под три с половиной и покатившимся вниз. Догнал только минуты через две. У скального отростка, в который баран со всей дури врубился мощным загривком. И, мысленно пожалев изломанное животное, быстренько прервал его мучения ударом ножа, благо к этому моменту от его покрова не осталось даже воспоминаний.
Снежный барс, передвижения которого я отслеживал обнаружением жизни, вскрылся рядом со мной буквально секунд через пять-шесть, довольно рыкнул, отпихнул меня в сторону и молниеносным «касанием» лапы вскрыл архара от грудины до паха. А затем прихватил зубками шкуру, раздвинул рану и показал когтем на средоточие.
— Предлагаешь его умять? — на всякий случай поинтересовался я, увидел еще одно требовательное касание когтем и согласно кивнул: — Ладно, если ты считаешь это необходимым, то съем. Но сначала обработаю так, как привык. Кстати, есть хочешь?
Этот вопрос он запомнил одним из первых, поэтому задумчиво оглядел наш трофей, поколебался и хлопнул лапой по нужному месту.
— Только печень? — с улыбкой спросил я, дождался утвердительного кивка и заработал клинком…
…До логова ирбисов допрыгали в два с четвертью дня, сгрузили три четверти добычи в верхней пещере, выделили по туше марала Патриарху и «пенсионерам», а потом поднялись «к себе». Равиль — со спокойной совестью и довольным до безобразия, а я основательно загруженным.