Ужас Дикого Леса
Шрифт:
— Зачем тебе такая клятва?
Она удивила снова, поклявшись Силой, что будет говорить мне правду и ничего кроме правды до конца своих дней. И только после этого перешла к объяснениям:
— Сколько себя помню, мечтала стать такой же великой целительницей, как Радослава. Само собой, не просто так: папа называл ее честью и совестью рода Нестеровых, а еще говорил, что задолжал ей четыре жизни. Пятый раз твоя матушка вытаскивала его из Нави при мне, и я видела, чего это стоило. Те кошмарные двое суток только усилили мое желание нести в мир добро, и на следующий год я поступила в КМА, сдав тесты на максимально возможный балл. Так же добросовестно училась и весь первый год. А во время экзаменов умер отец — вроде как, не выдержало сердце. Только в это я, убей, не верю. Хотя бы из-за того, что о его смерти мне сообщили только через двое суток и за это время как-то успели переоформить на себя особняк в центре города за несуществующие долги перед родом, вскрыли очень серьезный сейф и наложили лапы на награды. А когда я примчалась домой, обнаружила уже живущего в нем главу нашей ветви рода и потребовала объяснений, он отобрал у меня комм и приказал выбросить на улицу. Я дождалась ночи, вернулась обратно через слуховое окно на крыше, нашла этого урода спящим в моей спальне и попробовала вырубить, чтобы наложить на его средоточие печать обрыва связи и выбить чистосердечные признания. Увы, продавить покров не хватило ранга, и меня упекли за решетку. В итоге на похороны папы я не попала. И если бы не Радослава, загремела бы лет на восемь-десять за… попытку вооруженного грабежа и причинение тяжких телесных повреждений дворянину.
После этих слов сестренка облизала пересохшие губы и с хрустом сжала кулаки:
— Матушка вытащила меня на свободу, привезла домой, приложила этого урода и двух его братьев дезориентацией, лишила всех троих мужской силы, заставила вернуть ордена и комм, вытребовала сумасшедшие деньги за присвоенное имущество и заявила, что Красноярская ветвь рода Нестеровых для нее умерла…
Тут по щекам девчонки покатились злые слезы, но она продолжила говорить:
— По дороге в аэропорт я сложила долги отца со своими и поклялась Радославе Силой и Жизнью, что буду жить ею и ее чаяниями, пока дышу. А она усмехнулась и заявила, что тогда мне придется жить и тобой, ибо ты для нее ВСЕ. Я приняла и это условие. Да, без клятвы, но приняла. Хотя люто ненавидела абсолютно всех мужчин и не верила, что смогу найти с тобой общий язык. А теперь матушки нет. И уже никогда не будет…
Последнее предложение далось сестренке настолько тяжело, что я прижал ее к себе, спрятал в объятиях и, гладя вздрагивающую спину, изо всех сил таращил глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы. А Рыжая, вжавшись лицом в мою грудь, вколачивала в сознание фразу за фразой:
— Да, не будет. Зато в памяти останутся ее доброта, забота и любовь. А еще все то, что матушка наговорила о тебе. Знаешь, перед выходом в Дикий Лес она предсказала, что мне хватит и пары суток, чтобы по-настоящему зауважать единственного настоящего мужчину во всей Вселенной и почувствовать себя частью семьи из ТРЕХ человек. Это предсказание уже сбылось. Только ублюдки-Доломановы отобрали у нас самую главную часть. И теперь я хочу отомстить. На пару с тобой. Да так, чтобы эти твари прокляли миг своего рождения. И пусть толку от меня пока немного, зато ради этой цели я сделаю ВСЕ!
Мое средоточие и Знак Макоши подтверждали чуть ли не каждое ее слово, так что к концу этого монолога и предплечье, и солнечное сплетение просто горели. А еще в какой-то момент я начал ощущать эмоции Лады, как свои, но словно через толстое одеяло. Поэтому, почувствовав появившийся страх, мягко приподнял ее подбородок и заглянул в заплаканные глаза:
— Я бы тебя и так никуда не отпустил: мы с тобой — семья. И будем семьей всегда…
Глава 2
26 июня 2075 г.
…Привычка мыть руки и переодеваться в домашнее после возвращения даже в убежища Дикого Леса, некогда вбитая в меня Радославой, сработала и в этот раз — через четверть часа после обретения Знака Макоши я внезапно увидел перед внутренним взором любимое лицо с грозно нахмуренными бровями и почувствовал себя неразумным ребенком. В этот момент на краю сознания мелькало обещание сестренки говорить правду и ничего кроме правды, и я ответил тем же:
— Лада, если бы матушка вдруг оказалась тут, она погнала бы нас мыть руки и переодеваться. Я иду вниз, к реке. Ты со мной?
— Конечно! — ответила она, вытерла лицо рукавом и вцепилась в локоть.
Познакомившись с планировкой «удобств» и осмотрев пластиковый умывальник, отлитый на 3D-принтере по чертежам древности, еле слышно вздохнула, попросила вернуть рюкзак и, тем самым, помогла включить голову. В результате, вернувшись в спальню, я достал из пространственного кармана спортивные штаны, две пары теплых носков и упаковку трусиков из стратегических запасов матушки, три мои футболки и толстовку. Затем поймал вопросительный взгляд сестренки и пожал плечами:
— Мы зависли тут надолго, до ближайшего магазина слишком далеко, дом наверняка выгорел дотла, а в твоем рюкзаке толком ничего нет. Да, ты крупнее Радославы, но и мы не на светском приеме, так что пользуйся. И не вздумай упираться — она бы этого не поняла.
В любой другой день результаты переодевания Лады в шмотки не по размеру меня бы рассмешили. Но тем вечером было не до веселья. Поэтому, оглядев девушку с головы до ног, я постарался ее поддержать:
— Ну вот, совсем другое дело: все чистое, теплое и удобное. Так что дуй ко мне на матрас — есть тема для разговора.
Оценив взаимное расположение спальников, она зябко поежилась и решительно пододвинула свой вплотную ко мне:
— Я на грани нервного срыва и держусь на одной силе воли. Лягу рядом, а то изведусь от страха, одиночества и ощущения ненужности.
Я помнил, что всего за несколько дней Лада потеряла отца, лишилась дома, чуть было не загремела на нары, а затем обрела и снова потеряла приемную мать, поэтому поднял руку. И не прогадал — сестренка прижалась к моему боку, повела плечами, чтобы я ее обнял, и тихонько поблагодарила за понимание.
Чувствовать так близко не Радославу, а кого-то еще, было настолько непривычно, что я не сразу собрался с мыслями:
— Я тут задумался о нашем будущем, и вот что у меня получилось. В ближайшие десять дней мстить не вариант: Доломановы будут готовы к противодействию, и мы, по сути, просто покончим жизнь самоубийством. В то же время любое убийство, совершенное после официального завершения межродовой войны, превратит нас в преступников. Единственный законный вариант и отомстить, и остаться на свободе — после воздаяния добраться до Москвы и поступить в МАО . Согласна?
— Теоретически — да… — криво усмехнулась сестренка. — Но эта идея нереализуема. Во-первых, до Москвы мы не доедем — нас срисует первая же камера видеонаблюдения, сопряженная с системой распознавания лиц, а дальше будет арест, суд и каторга. Далее, для гарантированного поступления в эту Академию необходимы минимум третья звезда подмастерья плюс пять востребованных боевых навыков, а у меня нет ни того, ни другого. Таким образом, поступишь только ты, а я останусь на улице и загремлю на каторгу по уже описанной схеме. В-третьих, учеба в этом ВУЗ-е по-настоящему кошмарная, и я, целительница, однозначно не выживу, даже если каким-то чудом поступлю. Тем не менее, я заранее согласна с любым решением, ибо месть для меня стоит на первом месте, а все остальное неважно.