Ужас из небытия

Гаврилов Александр

Глава 7

Девушка вернулась в небытие вместе со Смотрителем не в самом лучшем состоянии. Смотритель притащил ее буквально за волосы. Последние несколько человек, коими она закусила, были последней каплей, которая заставила Смотрителя прекратить ночное обжорство белокурой бестии. Он бы мог оставить ее и дальше пожирать человечину, но в таком случае на следующий день вся тюрьма была бы завалена трупами заключенных. Поскольку сам прекрасно знал, какими голодными бывают такие, как девушка, в первые дни после своего перерождения. Теперь он опасался, что новоиспеченная жительница небытия стала слишком кровожадной и безумной. Нельзя было, чтобы подобное случилось в дальнейшем, и Смотрителю надо было по возможности сдержать прорвавшееся наружу зло которое годами копилось внутри девушки.

Девушка

буянила. Она была в гневе. Она разносила все, что попадалось ей на пути. Она была голодна. Хотела больше еды, больше безумия, помешательства и полоумного влечения к онанизму и насилию, которыми были больны люди в колонии. Желание это становилось почти невыносимым. Оно было подобием коллективного безумия. Стремление немедленно обрести подлинное счастье при поедании человечины настолько подавляло волю к сопротивлению, настолько нарушало равновесие психики, разрушая личность. Девушка хотела наслаждаться изъянами человеческой души, изуродованными крупицами разума. Она хотела сожрать откровенное сумасшествие, которым были наполнены люди. И у нее были все шансы – это сделать. Ее разум, в отличие от человеческого, был совсем другого рода. Он был намного злее и безумнее.

Девушка находилась в своем новом пристанище. Темной и холодной бетонной коробке с единственным прорубленным окном, через которое она наблюдала за голубоватым заревом вдалеке. Она понимала, кто это был. И музыка, которая разносилась в прелом воздухе, тоже была ей хорошо знакома. Девушка сидела на бетонном троне, прижав к себе худенькие коленки и обхватив их руками, смотрела вдаль. Ее не устраивало, что ее лишили источника пищи. Она была зверски голодна. Она хотела вернуться в церковь, в которой над ней надругались. Расколоть черепа своим мучителям, выпить всю кровь и пока они еще будут биться в агонии, живьем поедать их мозги, наполненные безумием и откровенным садизмом, а после сожрать их души. Чем дольше она будет думать об этом, тем больше воспоминаний о прошлом придет ей на ум. Ждать пришлось недолго. Вскоре мысли заполонили ее сознание, и выкинуть их девушка уже не могла. Через несколько минут до нее донеслись голоса. Они были неразборчивы. Их было много. Но вслушиваясь в них, она понимала, насколько древние создания их произносят. В них слышалось нечто необъятное и колоссальное. Девушка различала ярый гнев. Его можно было ощутить физически. Подобно древним, населявшим небытие задолго до его появления.

Глава 8

Девушка разбила покрытое копотью окно и влезла на четвереньках в старую заброшенную церковь. Она прекрасно помнила, что четверо деревенских выродков, среди которых был пожилой отец и три его неказистых уродливых сына, насиловали и издевались над ней прямо здесь, на холодном дощатом полу. Она быстро протопала по стене. Ее движения были резкими и пугающими. Это был особый эффект от перерождения и долгого пребывания в небытие.

На ее пути оказалась старая деревянная люстра со свечами. Девушка повисла над полом, развернувшись в воздухе на месте. Она прыгнула и повисла не люстре вверх ногами. Она широко раскрыла белые глаза и увидела четыре трупа. Тело пожилого насильника лежало у алтаря, разрубленное по талии, в луже собственной крови. Тела его сыновей были разбросаны у входа с огнестрельными ранениями. Девушка искренне удивилась. Судя по ощущениям, она провела в небытие несколько дней, а здесь, в мире живых, прошли считанные часы. Даже кровь, в которой лежали тела насильников, не успела остынуть. Девушку охватило сильнейшее возбуждение, и она взвыла от ярости как волчица, а после рассмеялась.

Перед глазами девушки пронеслись картинки из недавнего прошлого. Но они были настолько быстрыми и яркими, что девушка никак не могла понять, что на них изображено. Вдобавок она чувствовала, что в день своей смерти она была не одна. Но никак не могла вспомнить всех подробностей. Девушка попыталась вспомнить что-нибудь другое, но ни единой мысли не появилось в ее голове. Хотя в данный момент ее это мало волновало. Голод доминировал над всем. Он стал настолько сильным, словно девушка умирала от жажды. Умирала долго и мучительно. Она так сильно хотела сожрать трупы, так невыносимо хотела это сделать, будто это была ее последняя возможность утолить голод перед неминуемой смертью.

Девушка спрыгнула на пол. На четвереньках протопала до трупа пожилого мужчины и стала его обнюхивать. Она наслаждалась видом его вспоротого брюха и раздробленной челюсти, которая болталась на одном сухожилии. Но больше всего девушка хотела насладиться его мозгами, без остатка поглотить его обезумивший рассудок и душу, не дав ей покинуть остывшее тело. Она вонзила в череп мужчины свои тонкие пальцы, и вырвала кусок скальпа вместе с костью. Затем замахнулась опять и полностью вскрыла черепную коробку. Наконец то перед ней предстал свежий сочный мозг. Она обнюхала его, слизнула серое вещество, впилась в него зубами и начала жадного грызть. Вкуса она не почувствовала, но зато заметила слабый запах ацетона – именно он и исходил от мертвой оболочки мозга, когда она обгладывала его верхнюю часть. Вкус этот был отвратителен. Впрочем, это не беспокоило девушку. Ей нужно было заполучить не только мозг, но и некоторые органы среди которых была печень сердце и язык.

Закончив с мозгом, девушка небрежно вытерла ладонью рот, размазав остатки мозгов по подбородку, вырвала глаза мужчины и съела их. Затем съела печень и сердце и поглотила его душу. Покончив с мужчиной, она быстро протопала на четвереньках через всю церковь к трупу одного из его сыновей, разбила его голову о пол и выжрала ее содержимое, после чего проделала то же самое с оставшимися двумя телами. Она чувствовала насыщение. Наконец то она смогла утолить свой безумный голод. Она встала на ноги, прикрыла глаза, потянулась вверх, с улыбкой на лице прыгнула на стену и скрылась в окне. Она взобралась на крышу, на самый верх и принялась смотреть на полную луну, которая поливала своими лучами церковь и девушку.

Девушка чувствовала аромат жареного человеческого мяса, который пригнал с собой холодный порывистый ветер. После пошел дождь. Девушка была ему рада. Она открыла рот и стала хватать окровавленным языком пресные капли. Ей было интересно посмотреть, что случится дальше. Почувствует ли она вкус капель. Но когда дождь кончился, ее рот уже затянуло коркой запекшейся крови. И все… конец. В памяти остался только этот далекий запах горелого мяса, которого девушка никогда раньше не ощущала. Постепенно запах перестал быть отчетливым и резким, но обоняние девушки продолжало улавливать что-то до боли знакомое, перемешанное со знакомым и неуловимым. Так иногда пахнут нафталин или старье, если они долго провисят на вешалке в ванной.

Вернувшись в свою обитель, девушка растянулась на полу, сытая и довольная. Но ее никак не покидало ощущения, что она стала нечто большим чем обычный человек. Да, она могла появиться среди людей, но ради того, чтобы сожрать одного из них заживо. И неважно кто это будет старик ребенок или беременная женщина. Ее сердце больше не билось, оно мертво – и останется таким навсегда. Оно перестало чувствовать голод, боль и страх. Оно не будет больше разносить кровь по телу девушки. По венам больше не потечет теплая кровь. Ее пульс не прощупывается, а тело холодное как лед. И этого не изменить. Она останется такой навсегда. Ни живой, ни мертвой, кровожадной обитательницей небытия. Избавление и вечность слились в этом единственном слове. Прошлое больше никогда не вернется. Настоящее стало прошлым и будущим. В одном и том же смысле. Девушка предстала одновременно в двух временах. Это не ужасало ее и не завораживало. Только совсем не было таким важным.

Глава 9

Девушка находилась в своем бетонном коробе, который она уже приняла как свой дом, куда она могла вернуться после очередной кормежки. В нем не было никаких удобств, кроме полосатого матраса со следами засохшей крови. Девушка захватила матрас из тюремной камеры убитого ею заключенного. По своим размерам он был примерно в два раза больше, чем девушка. И девушку это устраивало. Она могла развалиться на нем и вслушиваться в звуки музыки и голоса древних. Ей было достаточно и этого. Но без материального содержания музыка и слова звучали для нее фальшиво. Музыка отдавала уныние и скукой, но девушку это радовало. Она улыбалась краешком рта и держала глаза приоткрытыми. Временами проскальзывала и веселая музыка. Голоса древних было не слишком приятно слушать. Правда девушка понемногу начинала понимать, что они пытаются донести до нее. Смысл в них все же был, это она заметила уже давно. Главная проблема была не в этом. А в том, что на смену одним тяжелым и монотонным голосам приходили другие. Они были голосами корявыми и чужими.

Конец ознакомительного фрагмента.