Ужасный день
Шрифт:
— Может быть, это храм? — осторожно спросил Руне.
— Я никогда не видела храмов, но это сооружение так прихотливо украшено, так блистает!
— Похоже, это индуистский храм. Неужели он стоит прямо здесь, среди снега?
— Но здесь нет никакого снега. Мы находимся в зеленой, фантастически красивой долине с диковинными растениями и… Ты бы видел все это!
— Тише, они опять заговорили!
Прислушавшись, Руне сказал ей:
— Они до сих пор не решили, что с нами делать. Одни говорят, что нас нужно попросту бросить здесь и удрать, другие
Внезапно повязки сняли, и они могли свободно смотреть по сторонам. Как и говорила Халькатла, они находились теперь в плодородной долине перед каким-то храмом. Это был типично индуистский храм, с множеством орнаментов и рельефов на стенах, окрашенный в светлые тона.
Лицо Руне ничего не выражало.
Индусы, крепко державшие их за руки, выглядели испуганно. Им приказали принести в жертву этих людей согласно всем правилам и ритуалам Разбойников, однако жертвы не желали умирать! Что же им теперь делать?
Дрожа от страха, палачи вели их к храму, то и дело падая на колени и читая молитвы.
Внутри храма было просто великолепно. Но Руне и Халькатле трудно был сосредоточиться на красоте стен. Живопись и резьба по дереву, множество зажженных свечей, курящиеся благовония… Они испытывали страх и неуверенность, которые чувствует каждый, чья судьба неизвестна.
Индусы вели себя теперь более осторожно. Сначала они молились, стоя у входа. Потом повели свои жертвы в храм, останавливаясь через каждые несколько шагов и снова молясь, ведя их все дальше и дальше.
В храме было несколько человек. Без сомнения, это были святые, сидящие неподвижно в позе лотоса, со сложенными вместе ладонями. Они были старыми и страшно худыми, глаза их смотрели в какой-то неведомый мир.
Внезапно палачи отпустили Руне и Халькатлу и бухнулись на колени. Уткнувшись носом в каменный пол, они истово молились.
Задняя стена храма осветилась.
Там находилось изображение богини. И Руне прошептал Халькатле:
— Я узнал ее. Это Кали.
По той интонации, с которой он сказал это, Халькатла поняла, что здесь им не приходится ждать ничего хорошего.
Кали, чье имя означало «черное» и «разрушительное», была противоречивой богиней. С одной стороны, ее считали великой матерью-богиней, способной утешать и любить. Но это ее качество было мало кому известно.
То, что видели Руне и Халькатла, было более известным. Это была богиня смерти.
Они смотрели на дикое, устрашающее изображение божества. Это была жуткая ведьма с черным, измазанным кровью лицом, острыми зубами и высунутым языком. Она имела четыре руки, и держала меч, щит, веревку и отрубленную руку. Кали была голой, если не считать орнаментов и украшений, вроде венка из черепов и пояса из отрубленных рук. Она танцевала на теле своего супруга, бога Шивы. В мифе говорилось, что у нее появился вкус к крови, когда ее вынудили убить демона Рактавийю. А сделать это было нелегко, потому что каждая капля его крови, упавшая на землю, порождала тысячу его копий. Но Кали решила
И то, что ее почитателями стали именно душители, произошло потому, что она дала первым своим приверженцам шейный платок, Румал. Она опасалась, что демоны Рактавайи могут скрываться в людях, поэтому и решила всех убивать. Но ни одна капля крови не должна была пасть на землю. Ни один новый демон не должен был появиться на свет.
Обо всем этом думал Руне, глядя на нее. Он знал ее еще с тех пор, как предпринял путешествие на восток из садов Эдема. Он смутно припоминал о том, что в Кали-гат — так назывался ее храм в Калькутте — имели обыкновение приносить в жертву козлов.
«Симпатичная маленькая дама, — с горечью подумал он. — Хорошо, что это всего лишь изображение божества!»
И в тот же миг у него перехватило дыхание, и он попятился назад. Он потянул за собой Халькатлу. Это было сделать нетрудно, потому что она сама все видела.
Кали соскочила с тела Шивы и пошла к ним размеренной, чувственной походкой. Ее острые зубы обнажились в кровожадной улыбке.
Ингрид прекрасно чувствовала себя в компании своих демонов. И все пятеро были довольны ею, поскольку она постоянно угождала то одному, то другому.
Они знали, в чем состоит их задача, и тут же устремились к скалам через заснеженное пространство.
Захун первым добрался до углубления в земле и остановился в горделивом молчании.
— Похоже, они пытались похоронить Руне и Халькатлу, — со знанием дела произнесла Ингрид, — но вынуждены были оставить эту затею. Нашим друзьям досталось.
Все огляделись по сторонам.
— Я вижу след Руне, — сказал Тараб своим странным, идущим изнутри голосом, — Халькатла никаких следов не оставляет.
— Да, но будь уверен, что она тоже с ним, — сказала Ингрид. — Где Руне, там и она. Но их охранники не оставили после себя никаких следов.
— Они же духи, — пояснил Такритан.
— Тебе что-нибудь известно о них? — спросила Ингрид.
— Только то, что рассказывал Натаниель. Секта душителей не имеет никакого отношения к готической магии. А ни в чем другом я не разбираюсь.
— Хорошо, значит, они жили примерно в начале 1800-х годов. Давайте пойдем по следу Руне! Как видите, они проявили неосмотрительность, не задумываясь о последствиях.
— Они, конечно же, не ожидали, что явимся мы, — многозначительно усмехнувшись, произнес Царен, демон мести. — Мы без труда справимся с этими ничтожными убийцами.
Демоны направились дальше, с легкостью находя следы Руне.
— И зачем им понадобилось отправляться в такую пустынную местность? — сказала Ингрид.
Достигнув гребня холма, они заглянули в небольшое углубление.
— Они здесь, — сказал Захун, как всегда, опережая остальных.
— Но что они тут делают? — удивилась Ингрид.