Ужасный Шторм
Шрифт:
– Сейчас не так сильно, – я подавляю зевок, – А что у тебя на уме?
– Несколько вещей.
– Продолжай, – я медленно потягиваюсь, улыбаясь.
Он пододвигается ближе и проводит рукой по моей ноге. Я поднимаю её, когда его ладонь движется выше.
– Скажи , что–нибудь на испанском для меня, – бормочет он.
– Зачем?
– Потому что, когда ты делаешь это, ты так сексуальна, – он проводит языком по коже на моей шее, и я чувствую дрожь внутри.
– Правда? Мне всегда казалось, что я выгляжу тупо.
Он поднимает голову, глядя на меня в темноте.
– Тупо? Ты издеваешься?
–
– Я смеялся для того, чтобы справиться с эрекцией.
– И я заставляла тебя смеяться, – я хихикаю.
– Дразнилка.
– Извращенец, – ухмыляюсь я, – Значит, тебе это действительно нравится, – я впиваюсь пальцами в его густые волосы.
– Мне действительно это очень нравится, – его голос опасный и сексуальный, – Большую часть своего подросткового возраста я провёл с эрекцией из–за тебя. Сейчас тот же случай. Я не могу смотреть фильм с Пенелопой Крус без эрекции. И знаешь, это не сулит ничего хорошего премьере фильма. Все вещи, связанные с Пуэрто–Рико и испанским, у меня вызывают эрекцию и это полностью твоя вина.
Я хихикаю снова.
– Когда на днях ты учила Стюарта испанскому, чёрт, Тру...
– Любовник, – шепчу я на испанском.
– Господи, – стонет он.
Он хватает меня за волосы и крепко целует в губы. Мне нравится это чувство власти над ним.
– Дерьмо, Тру, что ты делаешь со мной? Потребовались все мои силы, чтобы не перегнуть тебя через стол и не взять прямо там перед Стюартом.
– Поэтому ты был такой угрюмый?
– Я был возбужден, – рычит он.
Я усмехаюсь в темноте и по мне пробегают мурашки.
– Тогда ты должен был взять меня.
– Не думай, что не возьму, – говорит он, тон его голоса серьёзный и очень горячий, – Следующий раз, когда ты заговоришь со мной на испанском, я серьёзно сделаю с тобой грязные вещи и меня не будет заботить где мы.
Я сжимаю ноги вместе и увлажняю губы.
– Hazme el amor, – говорю я, стараясь звучать соблазнительно.
Он стонет, кусая мою нижнюю губу и втягивает её в свой рот.
– Что ты сказала?
– Займись со мной любовью.
– Это я могу сделать.
Он дёргает мои шорты и трусики вниз и проталкивает свой палец глубоко внутрь меня. Я глотаю воздух, сжимая руками простыни.
– Я никогда не устану делать это с тобой, – выдыхает он.
– Уверена, что однажды устанешь.
Он заставляет меня лечь на спину, а сам располагается сверху, прижав мои руки над головой, прежде, чем я успеваю моргнуть.
– Никогда, – вновь повторяет он.
Затем он начинает целовать мою шею, прокладывая дорожку вниз, руки сжимают мою грудь, касаясь там, где надо, как он всегда делает это со мной. И снова я теряюсь в нём, наслаждаясь его красотой и чувствами, которые только он может во мне вызвать.
Джейк и я лежим лицом друг другу в темноте, сияние луны проступает через огромные окна отеля, когда мы смотрим друг на друга.
– Ты всё ещё окунаешь картофель в молочный коктейль? – спрашивает он.
Мы говорим о еде. В течении последнего часа мы говорим глупости, мою усталость как рукой сняло после секса, и я люблю его.
Я люблю его.
– Конечно, – усмехаюсь
– Ты же знаешь, что это ужасно, правда?
– Ага, но мне плевать, потому что мне нравится это.
– Ты всегда была странной.
– Как и ты, – я показываю ему язык.
– Да, но я умел пользоваться своей странностью лучше, чем ты. Я сделал так, чтобы это выглядело круто для остальных.
– Ах, значит, я полагаю, что должна получить от тебя пару советов о том, как быть бомбой.
– Совершенно верно. И у меня припасено много советов, которыми я могу поделиться с тобой, дабы повысить твой уровень в кратчайшие сроки, – он проводит пальцем по всей длине моего носа. Пальцем, которым он делал всевозможные невероятные вещи не так давно, где–то около часа назад.
Дрожь возникает внутри меня.
– Хм, бьюсь об заклад, что так и есть.
Вопрос крутится у меня в голове. Тот, который я хотела задать в номере отеля, где я увидела его в первый раз для интервью. Я делаю глубокий вдох.
– Почему ты перестал звонить и писать?
Он смотрит на меня некоторое время.
– Я был молод, и эгоистичен, и глуп, и я ненавидел то, насколько скучаю по тебе, с того момента, как уехал. Тогда я не знал, что возможно ты скучала так же, как делал это я. И каждый раз, когда я разговаривал с тобой по телефону или получал письмо, это причиняло мне больше боли, чем должно было. Затем я встретил Джонни, и мы создали группу, и моя старая жизнь, ты – всё это казалось очень далёким. Мне до сих пор не хватало тебя, но боль притупилась, и я знал, что если продолжу поддерживать связь, то снова возродятся те ужасные чувства, поэтому я решил держаться подальше от тебя.
Я провожу кончикам пальцев по его челюсти. Он берёт мою руку и целует мои пальцы.
– Почему ты не связалась со мной, когда группа стала популярной?
Я вздыхаю.
– По этой самой причине. Ты перестал звонить и писать мне, и это произошло очень давно. Я не хотела, чтобы ты считал, что я связалась с тобой только потому что ты знаменит.
– Я хотел, чтобы ты это сделала. Я постоянно думал о тебе. Хотел знать, чем ты занимаешься.
– Тогда почему не нашёл меня? Не похоже, чтобы ты не смог этого сделать. У тебя точно были связи.
Я чувствую волну злости. Если бы он связался со мной несколько лет назад, то сейчас бы мы были вместе, и я бы никогда не встретила Уилла. И я бы никогда не оказалась в том бардаке, в котором я нахожусь сейчас.
Он сжимает губы вместе.
– Я боялся.
Эти два слова пускают дрожь по всему моему телу.
– Почему?
Он вздыхает.
– В начале я был слишком поглощён группой, чтобы заботиться о чём–то или о ком–то. Большую часть времени я был под наркотой, не самый лучший человек, с которым хотелось бы находится рядом, – он втягивает воздух, – Тогда мы обрели популярность и все вещи стали довольно дикими. А затем умер Джонни и… – он делает паузу, когда пытается сохранить спокойствие. Я вижу, как сильно это причиняет ему боль даже сейчас. – Всё просто начало рушиться. Дэнни и Том стали неуправляемыми, они требовали, чтобы я нашёл способ всё это исправить. Но я не знал как. Тогда я даже не думал о том, что группа может быть сохранена. Особенно, когда я ушёл в чёртов запой в Японии.