Ужасы
Шрифт:
— Снимите, если хотите, все четыре комнаты, — предложила хозяйка.
— К чему мне четыре комнаты? — проворчал я. — Черт бы побрал их.
В это мгновение позвонили. Хозяйка пошла открывать и оставила меня одного.
«Здесь сдаются меблированные комнаты?» — услышал я.
«Ага, еще один!» — подумал я. И заранее радовался тому, что скажет этот господин в ответ на милое требование хозяйки. Я быстро вошел в комнату направо, дверь в которую оставалась открытой. Это было средней величины помещение, служащее одновременно и спальней и жилым помещением. Узенькая дверь на противоположной стороне вела в маленькую, пустую комнатку, скудно освещенную небольшим окном. Это окошечко, как и другие окна этой комнаты, выходило в огромный парк, один из немногих, которые еще сохранились в Берлине…
Я вернулся в первую комнату. Предварительные переговоры были исчерпаны, и новый наниматель должен был сию минуту увидеть обратную сторону медали. Но я ошибся. Не спросив даже о цене, он объявил, что ему эта комната не годится.
— У меня есть еще две другие комнаты, — сказала хозяйка.
— Не можете ли вы показать мне их?
Хозяйка и новый наниматель вошли в комнату, в которой находился я. Он был мал ростом, в коротком черном сюртуке. У него был совершенно бесцветный вид — один из таких людей, мимо которых проходят не замечая. Окладистая светло-русая борода и очки.
Не обращая на меня никакого внимания, хозяйка показала ему обе комнаты. К большой комнате он не проявил почти никакого интереса, но маленькое помещение, наоборот, он осмотрел очень внимательно, и оно, по-видимому, ему весьма понравилось. А когда заметил, что окна выходят в парк, у него на лице даже появилась улыбка.
— Я хотел бы взять обе комнаты, — объявил он.
Хозяйка назвала цену.
— Хорошо! — сказал маленький господин. — Я сегодня же привезу сюда вещи.
Он поклонился и повернулся к выходу.
— А куда выйти?
У хозяйки вытянулось лицо.
— Вам придется проходить через предыдущую ком нату.
— Что? — спросил господин. — У этой комнаты нет отдельного выхода? Я должен всегда проходить через чужую комнату?
— Снимите в таком случае все комнаты! — простонала хозяйка.
— Но для меня это слишком дорого — четыре комнаты… Господи Боже! Значит, опять приходится начать беготню.
У бедной хозяйки появились на глазах слезы.
— Я никогда не сдам комнаты! — сказала она. — За последние две недели приходило до ста желающих: всем им нравились комнаты, но все отказывались брать их, потому что глупый архитектор не сделал двери в коридор. Этот господин тоже совсем было уж остался.
Она указала на меня и вытерла глаза фартуком.
— Вы тоже хотели снять эти комнаты? — спросил меня маленький господин.
— Нет, другие. Но я, конечно, отказался от удовольствия постоянно пускать к себе в квартиру посторонних людей. Впрочем, вы можете утешиться: я уже тоже с десяти часов утра в поисках.
Наше короткое собеседование возбудило в хозяйке опять некоторую надежду.
— Господа так хорошо понимают друг друга, — промолвила она. — Может быть, господа нашли бы возможным взять четыре комнаты сообща?
— Покорно благодарю! — возразил я.
Маленький господин внимательно посмотрел на меня и затем сказал:
— Я совершенно изнемог от поисков. А эти две комнаты подходят мне как нельзя более. Что, если бы мы попытались…
— Но ведь я вас совсем не знаю! — произнес я раздраженно.
— Мое имя Фриц Беккерс. Я очень тихий человек и почти не буду вам мешать. Если же окажется, что вам это неудобно, вы можете всегда уехать. Ведь это не брак.
Я молчал. Он продолжал:
— Я предложу вам следующее: общая цена за все эти комнаты девяносто марок. Будем класть на каждого по половине. Я беру эти две комнаты, вы берете две другие. Я должен иметь право свободного прохода через вашу комнату, а кроме того, я хотел бы по утрам пить кофе в вашей комнате. Я не люблю завтракать в той комнате, в которой сплю.
— Пейте кофе в том маленьком помещении.
— Оно будет мне служить для… для другой цели. Но я еще раз уверяю вас, что я никоим образом не буду вам в тягость.
— Нет! — промолвил я.
— Ну тогда, — возразил господин Беккерс, — тогда, конечно, ничего не поделаешь. Тогда нам обоим не остается ничего другого как отправиться на охоту.
Снова вверх по лестнице, вниз по лестнице… Приятнее разбивать камни на большой дороге…
— Погодите! — обратился я к нему. — Давайте попытаемся.
— И отлично!
Хозяйка сияла:
— Сегодня счастливый день.
Я подписал условия и попросил ее послать за моими вещами. Затем распрощался. Я чувствовал адский голод и отправился где-нибудь пообедать.
Но уже на лестнице стал сожалеть о принятом решении. Всего охотнее я вернулся бы и взял свои слова обратно.
На улице я встретился с Паулем Гаазе.
— Куда? — спросил я.
— Я не имею жилья. Я ищу.
У меня сразу улучшилось настроение. По крайней мере у меня было жилье. Я отправился с художником в ресторан, и мы очень основательно поели.
— Пойдемте сегодня вечером на праздник художников, — предложил мне Гаазе. — Я приду за вами.
— Хорошо!
Когда я вернулся в мое новое жилище, мои чемоданы уже были там. Хозяйка с помощниками помогли мне, и часа через два все было благоустроено: картины и ненужные безделушки были убраны, и комната до некоторой степени приобрела характер нового жильца,
В дверь постучали.
Вошел художник.
— А у вас здесь очень недурно… Вы устроились с толком и со смыслом, — решил он. — Но пойдемте. Уже девять часов.
— Что? — Я взглянул на часы. Он был прав.
В это мгновение в дверь снова постучали.
— Войдите!
— Извините, это я.
В комнату вошел Беккерс; двое носильщиков тащили за ним огромные ящики.
— Кто это такой? — спросил Пауль Гаазе, когда мы уже сидели в трамвае.
Я раскрыл ему секрет своей квартиры.
— Ну вы, кажется, сели в лужу… Впрочем, нам здесь выходить…
На другое утро я поднялся довольно поздно. Когда хозяйка принесла чаю, я спросил ее, завтракал ли уже господин Беккерс.