Узкое место
Шрифт:
Влад скинул ноги с кровати, открыл глаза, набрал номер Метелкина:
— Вставай, боец.
Ему ответил такой же сонный голос:
— Опять?
— Опять. Ключи от машины не забудь, как вчера. А то мы уедем, а ты останешься на площади устраивать индейские танцы вокруг запертой тачки.
— Не забуду. В какой автобус посадят, опять неизвестно?
— И с кем повезут, тоже не знаю. Группы меняются каждый день. В общем все, некогда уже.
— Не забудь галстук надеть.
— Помню.
Галстук был обязательным атрибутом
выряжался в летний костюм и парился на жаре. И все потому, что галстук представлял собой совершенное техническое ноу-хау со встроенным цифровым аппаратом. Обычный фотоаппарат он носил на плече и знал, что его отнимут, если их привезут на аукцион. За несколько дней Метелкин сделал из артиста настоящего агента, показал ему сотни фотографий, научил пользоваться аппаратурой, заставил выучить наизусть все ордена Российской империи, какой из них кому вручался и за какие заслуги.
Сухинин умылся, оделся, причесался и отправился на старую площадь. Ранним утром не так припекало солнышко, да и народ еще не раскачался после ночных бдений. И все же площадь даже в такую рань была заполнена народом. Три десятка комфортабельных автобусов стояли в ожидании туристов. Он знал, что их группа двенадцатая и, проходя мимо каждого автобуса, заглядывал в огромные ветровые стекла, куда водители выставляли таблички с номерами. Найдя нужный маршрут, вошел в переднюю дверцу и увидел сидящего у окна справа Леру.
Плюхнувшись рядом, Влад тяжело вздохнул:
— Ну куда нас сегодня повезут? На какую-нибудь птицеферму?
— Мы этого не знаем, но не на птицеферму. В области эпидемия птичьего гриппа. Кур, уток, гусей вывозят на свалки и сжигают. Обратили внимание, что в меню ресторанов отсутствует любая крылатая живность, даже гриль-бары закрыли?
— Я не ем кур, мне все равно. То-то, я смотрю, мы вчера при выезде из города в пробке стояли, а кругом нас самосвалы с грузом, накрытым брезентом, гуськом выстроились.
— Если дохлую птицу не накрыть, такая вонища по ветру разлетится! Но народ этого не замечает. Тут столько развлечений, выпивки, еды, что о курах никто не думает.
Когда автобус заполнился, в него вошла девушка в голубой униформе гида с кокетливой пилоточкой, приколотой к пышным волосам, и взяла в руки микрофон.
— Уважаемые господа, сегодня наша группа разделится на две части. Все, у кого есть пластиковые карточки фиолетового цвета, должны покинуть автобус и подойти к главному входу в собор. Хочу предупредить, что съемка в соборе запрещена, вы можете оставить свою аппаратуру на сиденьях. Сохранность техники мы гарантируем.
— Думаю, началось, — тихо пробормотал Сухинан. — Вытряхиваемся, Жерар.
Из автобуса вышли шесть человек. Влад осмотрелся. Он искал свою машину, в которой должен сидеть Метелкин. Если Женька не заметит, как они вышли, то поедет следом за вереницей автобусов и убьет время попусту. Машины он не нашел. Возможно, Метелкин видел, как он садился в автобус, и пристроился в хвосте. Выстроенные в ряд громадные машины перекрывали обзор, и он не видел площадь. Ему и в голову не придет, что их высадили. Влад занервничал, словно потерял почву под ногами. Метелкин всегда был рядом, точно поводырь. Оставшись в одиночестве, артист превратился в слепца.
— Успокойся, Влад. — Жерар взял его за локоть. — Ты очень заметно побледнел. Возьми себя в руки. Ничего страшного не происходит. Сегодня удачный день.
Они медленно пересекли площадь и оказалисьу огромного пятикупольного храма. Возле массивных дверей стояли зеваки и верующие. Было воскресенье, началась служба, но милицейское оцепление никого не пропускало. Офицер в капитанских погонах вежливо объяснял:
— Сегодня церковь закрыта для общего доступа. Вход только по пропускам для иностранных гостей. Будьте благоразумны, вы ходите в церковь в любое время, а наши гости приехали в страну на неделю. Позвольте и им полюбоваться памятником девятнадцатого века и редкими иконами. Вы все это уже не раз видели…
Говорил парень спокойно, доходчиво, и толпа не напирала. По сути дела он был прав. Надо же гостям дать возможность посетить службу без толчеи. В храме есть на что посмотреть.
Жерар и Влад подошли к раздвоенной перегородке и предъявили пропуск, где стояла цифра «2», что означало «на два лица». Лейтенант внимательно рассмотрел пропуск и кивнул милиционерам. Перегородку сдвинули с места, создав узкий проход, они прошли в полутемное помещение храма. Пахло свечами и ладаном. После яркого солнечного света к полумраку пришлось привыкать.
Служба шла, но, кроме священнослужителей, в соборе никого не было. Ни души. Куда же подевались те, кто уже зашел сюда? У Влада по коже пробежала дрожь. Ему стало не по себе, будто он попал в ловушку.
Подошел молодой монах, попросил следовать за ним и повел их вдоль стены. Неожиданно арочная роспись на стене сдвинулась в сторону, открылась боковая дверь. В церквах таких потайных ходов много, Влад и в родном Питере наблюдал, как священники проходили сквозь стены.
— Спускайтесь по лестнице вниз, господа. Там вас встретят.
Когда они очутились в каменном мешке с винтовой лестницей, дверь за ними закрылась, монах отправился встречать следующих посетителей.
— А подземелье не новое. Каменным стенам лет сто, — осматриваясь, сказал Влад.
— Такие вещи надо знать, — спокойно заметил Леру. — Любой собор, будь то православный или католический, имеет подземелье — склепы, тайные ходы. Церковь беззащитна и в момент гонений она должна быть готова уйти от угрозы. Особенно в России, где восемьдесят процентов храмов сровняли с землей. Как же еще священнослужители могли спасти себя и свою церковную утварь?