Узлы на простыне
Шрифт:
Город кончился… Серые, вросшие в землю избы – хоть сейчас в сувенирную обертку… Вполне в духе прошлого… или нет… даже позапрошлого века.
Дна поступила на факультет химии. Она считала, что только точные науки имеют право на существование. Ее отец владел строительным бизнесом. Ее мать руководила крупной дизайнерской фирмой. У нее в гараже, дома стоял целый парк автомобилей. Но эта убогая картинка за окном, эти серые избы с трубами, полуразвалившимися, кирпичными, с вросшими в землю окнами, с покосившимися заборами бесила
Дна посмотрела на окно. Так и есть – узкая щель проявилась мокрым провалом для ветра и снега. Дна задвинула стекло. Автобус устрашающе мчался, почти нигде не останавливаясь, и никого не подбирая по дороге. Временами даже становилось жутковато – как он скользит по такому маслу из снега и воды.
Час отделял Истру от Москвы. Недалеко. Повезло, что бабка была родом отсюда. А то пришлось бы с этим пеплом таскаться черти куда. Привокзальная площадь была огорожена шлагбаумом. Чудеса. Несколько автобусов стояли рядом с кассами. Ага, вот и такси. Однако нужно облегчиться. Выпитый с утра кофе не даст спокойно найти могилу.
Ох уж эти бабки. Их сентиментальность просто убивала. Ну не совестно ли старому человеку проситься на кладбище к мамочке? В ту деревню, где выросла и… Но раз хочет – пусть хочет.
Туалет был тут же рядом с автобусными кассами. Вот, теперь можно и к таксистам. Нет, пожалуй, надо купить карту. Карта Истринского района нашлась в газетном киоске. Ну хоть что-то тут было. Кладбище на Истре… Так, рядом с Манихино. Легко было матери рассуждать там, дома, в Италии. А… ну, впрочем, Митрофанушка же не заблудился… Она посмеялась. Теперь, видимо, очередь Ариадны.
Мужики кивнули на первую машину. Зеленая восьмерка вмещала в себя бледного, даже желтого мужика, с любопытством уставившегося на загорелую толстушку при слове кладбище.
– Какое кладбище?
– Деревенское. На речке прямо должно стоять. На Истре. Там еще церквушка должна быть видна.
– Хэй! Миш, где тут кладбище?
К окошку подошел краснолицый здоровяк.
– Ну да… тут недалеко. У железной дороги. Найдешь… туда вон, – он махнул по купленной карте совсем в другую сторону.
– Ну ладно, поехали.
Машина плавно тронулась с места, и стало даже как будто тепло.
– Вы знаете, кладбище на Истре. Мне мать сказала, там поворот с Волоколамки. И потом вдоль речки.
– Да не волнуйтесь, найдем.
– Ну как! У меня урна, а вы говорите… что ж я с ней ночевать должна? Я думаю, нужно вот здесь свернуть, видите, к Истре.
Дна тыкала в карту, а шофер даже не смотрел на нее.
– Так не найдем же!
– Так не бывает!
Машина свернула с Волоколамки уверенно пошла вниз, к югу.
– Смотрите, какая свалка! – зеленоватый шофер кивнул головой направо. – Горы!
Там, прямо на берегу Истры, высилась и правда гора. Величина кургана напоминала египетские пирамиды. Это было явно захоронение не простого смертного.
– А говорят, тут элитные поселки, – Дна удивленно посмотрела на свалку. Там стояли грузовики и… опорожнялись.
– Уж запретили – а все равно сваливают.
Проехали деревню.
– Вот тут, смотрите, поворот, вдоль реки, вдоль Истры нужно будет ехать.
– Куда? Налево?
– Вот, смотрите, – Дна даже подскочила. – Вот указатели. Купола и кресты! Это кладбище!
Машина послушно повернула налево. Узкая асфальтовая дорога разрезала заросли кустарников. Справа тянулась Истра. Вода темнела среди белого снега и зеленой травы. Странная осень в Москве.
– Вон оно! – снова закричала Дна.
Слева, в отдалении, тянулся редкий прозрачный лес. Что-то пестрело и мельтешило в его прозрачности.
– Я туда и не проеду.
– Ну, тут подождите!
К лесу вела грунтовая дорога, заваленная снегом. Непонятно было, развезло ее под тающим снегом, или она сохраняла еще осеннюю твердость. Дна, не задумываясь, ступила на снег и не провалилась. Пять минут, и она оказалась среди могил.
– У вас хорошо получилось! – услышала она голос таксиста. Машина тихонечко ехала за ней. Вот идиот, подумала Ада, по мокрятине в кроссовках перла.
– Ну и ну, – лишь произнесла она, бросив взгляд на ухмыляющегося таксиста. Ноги уже ничего не чувствовали.
Здесь не было богатых памятников, да и кладбище было небольшое. Черные и серебристые оградки сменялись кое – где и кое-как натянутыми веревочками. Мокрые ветки кустарников и деревьев поблескивали растаявшим и капавшим снегом. Да, и лесом эти заросли можно было назвать с натяжками – сплошные кусты. То тут, то там, на склизких зеленовато-коричневых прутьях, как елочные украшения, развешанные заботливой рукой декоратора, желтели засохшие и скрюченные листья. Сквозь белые, мокрые клочья снега зеленела травка. Рядом, среди кустов, мешаясь с могилами и травой, валялись сброшенные венки и мусор. За некоторыми оградками стояли скамейки и столики для уютных бесед с восставшими покойниками и обедов в теплой дружественной обстановке с потусторонним миром.
Она чуть не наступила на чью-то могилу. Черт возьми, где же прабабка? Что там мать говорила-то? Пирамидка должна стоять… Серебряная. Надеюсь, подумала Ариадна, хоть имя на ней будет. И тут она остановилась. Прямо на нее смотрели знакомые глаза. Черт возьми! Дна совсем забыла, что тетка умерла! Значит, здесь. Ну да, вот и пирамидка. Даже оградка есть. Черненькая.
Девушка оглянулась. Эх, черт, надо было цветочков что ль прикупить. На зелено-снежных могилах все еще пестрели выцветшие могильные атрибуты.