Узник Гуантанамо
Шрифт:
Спали пригороды, а где-то сдержанно бурлила столица.
Майор Тарасов воспринимал это как досадное недоразумение. Даже без тяжелого вооружения сейчас боевая группа могла без труда устроить военный переворот в отдельно взятой стране, объявив Конгонию частью Российской Федерации…
Не забывая о субординации, Артем доложил о происшествии наверх. Расчет его был точен: командование отнесется лояльно к тому, что российские миротворцы окажут посильную помощь коллегам из Франции, – тем более, что террористы вдруг проклюнулись не в нашей зоне ответственности. «Хорошо, что завтра-послезавтра кончится эта странная война, – подумал Тарасов. – Мира мы им не принесли – он им не нужен, этот самый мир…» «Добро» было получено без проволочек – командующий трубку не взял: приказ передал вежливый до приторности начштаба. «И не бойтесь проявлять инициативу! – втолковывал сидящий в этот момент в удобном кресле перед монитором и телефонами вежливый полковник. – Вы выполняете свой долг перед Россией и народом сражающейся свободной Конгонии!» А к американцам за «Чинуками» никто не побежал: они в сторонке, боевой график у них свой, заокеанский, непостижимый, а кроме того, спят они непробудно. Да и цена вопроса может американцев не заинтересовать…
Вот и проехали – за поворотом блеснул в луче прожектора жирно от руки намалеванный на куске картона плакат в манере черного юмора, гласящий: «Ici se termine l’univers. Ici commence le cul» [30] . Начиналась здесь на самом деле зона ответственности остроумных французских миротворцев.
Тарасов поднял руку. Колонна встала. Подрулил «газик».
– Саня, сообщи союзникам насчет опознавательного знака: четыре короткие вспышки прожектора! – приказал Артем. – А то долбанут с перепугу, чего доброго…
30
«Здесь кончается Вселенная. Здесь начинается задница» (франц.).
Белорыбин поворковал в рацию с минуту и кивнул: порядок!..
Головной бэтээр поморгал белым ослепительным глазом. С укрытого в густых зарослях блокпоста ответили тем же сигналом.
На обочине стоял джип с французским флажком, а рядом хороводились офицеры в круглых фуражках. Тарасов, картинно восседавший на броне, отдал честь. Французы ответили на приветствие и дружески помахали руками. В промелькнувшем ответвлении дороги Артем профессиональным глазом заметил укрытые под густой камуфляжной сеткой приземистые туши двух танков.
«Следом пойдут, что ли? – подумал Тарасов. – А с нашими лягушатники быстро договорились: не иначе, предварительно все уже было схвачено… Эх, игры, игры…»
«Газик» с Белорыбиным на борту обогнал головную машину и помигал фарами. Артем спрыгнул на землю и подбежал к машине.
– Товарищ майор, союзники сообщили: танк возвращается! – возбужденно закричал Белорыбин. – Они в городе несколько домов раздавили, бахнули из пушки по полицейской машине и теперь возвращаются!
Тарасов представил чернорожих угонщиков, которые, чувствуя полную безнаказанность, наслаждаясь кондиционированным воздухом внутри танка, шуруют сейчас посреди демилитаризованной зоны, и обозлился.
– Слушать водителям! Четыре «коробочки» рассовать по кустам! Командует капитан Белорыбин! – проговорил Артем в рацию. – Огня не открывать! Первую машину поведу сам!.. Стрелкам – выгрузка!
Механик-водитель потеснился. Командир отделения, сержант-контрактник, проговорил:
– Товарищ майор, вам бы на мое место лучше…
– Сомневаешься? – усмехнулся Тарасов.
– Никак нет, не сомневаюсь…
– Стрелка к пулемету.
– Двойной боекомплект загрузили, товарищ майор! – похвастался командир, и Артем еще раз порадовался своей предусмотрительности.
– С кем воевать будем, знаешь, сержант? – спросил Тарасов, плавно трогая послушную машину с места.
– Так точно, с «Леклерком», – без запинки ответил сержант.
– Гляди-ка, молодец!
– По тактике всегда было «отлично», – скромно потупился тот.
– Наводчик! – окликнул Артем.
– Здесь, товарищ майор!
– Где служил?
– Кантемировская дивизия, товарищ майор! Я контрактник!
– Ну, с богом, мужики!
Мышечная память, слава богу, работала. Артем вел машину превосходно – будто только вчера сдал минимум на механика-водителя.
«Я бы и «Т-80» сейчас повел, – думал Тарасов, ворочая рулевым колесом. – Только нету у нас «Т-80», они все в России остались…»
Бэтээр вильнул с дороги. Артем сбросил скорость. Машина проламывалась сквозь колючие кустарники, и от этого внутри были слышны шелест и похрустывание, будто кто-то жевал картон.
Тарасов загнал бэтээр на пригорок и, заглушив мотор, выключил свет. Сержант откинул люк, и тотчас шум Африки вмиг заполнил нутро машины. Наводчик завозился у своих спаренных пулеметов. Раздался характерный треск: лента вошла в пазы. Ребята знали свое дело.
– Тихо! – шикнул Тарасов и, взяв автомат наперевес, перещелкнув штык-нож в ножнах на бедре, нырнул в заросли. – Ждать здесь! И ни звука!..
Вдалеке колыхнулся похожий на светляка огонек, и через несколько секунд послышался низкий ровный гул.
«Он!» – догадался Артем. Он укрылся за стволом морщинистого толстого дерева. Из-за легких облаков вынырнула луна и добавила света. Через прячущиеся в черной зелени пригорки тянулась ниточка неширокой тропы. По ней сейчас и катил угнанный «Леклерк».
Артем прикинул направление движения танка и расположение базы французских миротворцев. Не так-то глупы террористы хреновы: если зайти с тыла, можно и танки пожечь, и всех лягушатников по кустам разогнать. Другое дело, зачем все это надо чернокожим обдолбанным революционерам, обкуренным экстремистам, доморощенным партизанам?
«Брось! – сказал себе Тарасов. – Когда в Осетии воевал, ты таких вопросов не задавал… Бейся, майор, а на днях, может быть, домой поедешь, если голова цела останется…»
А что делать, черт знает… Повинуясь правилу, накрепко заученному еще в училище, Артем повторил про себя боевые характеристики угнанного «Леклерка»: скорость по колдобинам – пятьдесят кэмэ в час, лобовая броня кумулятивными снарядами не пробивается, прицел панорамный плюс лазерный дальномер (вот это очень хреново, хотя попользоваться им еще надо суметь!), боекомплект на сорок выстрелов…
И без цифр, затверженных на занятиях по тактике, майор Тарасов понимал, что и без дальномера и 120-миллиметровой пушки «Леклерк» – опасный противник для игрушечных в сравнении с ним бэтээров. Крупнокалиберный пулемет ему – как слону комариные укусы, а гусеницей прижмет – только кишки брызнут. Если черномазые вздумают убегать, так тоже беда: поди догони – на трассе семьдесят кэмэ дает. «А на стенку тридцатиградусную он взлетает, вообще не снижая скорости», – грустно подумал Артем…