Узник страсти
Шрифт:
Первым делом Джон отнес Джеффри в спальню, после чего помог собственному зятю сунуть голову под струю воды в кухне. Потом отвел наверх, поддерживая под руки, своего кузена Артура и мягко, но убедительно объяснил лорду Мелкшему, что гораздо лучше лечь спать, чем испытывать мощь охотничьего рога, обнаруженного в Большом зале.
Такая бурная ночь, естественно, стала причиной того, что капитан не сумел подняться рано и покинул Истерби лишь после полудня. Если бы он стал слушать все, что пытались сказать ему сестра и хозяин дома, в этот день он и вовсе никуда не поехал бы. Ему указали на то, что небо предвещает плохую погоду, что до сумерек он успеет преодолеть лишь несколько миль и что было бы лучше, если бы он вовсе отказался от идеи ехать в Лестершир верхом. Но вероятность дождя нисколько не пугала человека, привыкшего спать под открытым небом в горах Пиренейского полуострова, а возможность ночлега
– Если бы капитан был дрожащим ничтожеством с одутловатой физиономией и тонкими ножками, то, наверное, ему пригодился бы такой засранец, как ты. Только он другой! Тебе еще что-то хочется сказать о капитане?
Слуга лорда Мелкшема мудро решил, что он больше ничего не желает добавить к уже сказанному. Позднее в разговоре с коллегами он объяснил свою терпимость нежеланием продолжать беседу с каким-то невеждой. Таким образом, Кокинг, за которым осталось поле боя, аккуратно зарядил пистолеты капитана, вложил их в седельные ножны и подвел коня к двери. Капитан, одетый в бриджи, высокие сапоги и сюртук с элементами военного покроя, дав слуге последние наставления, вскочил в седло. Не выпуская уздечку из руки, Кокинг поднял голову и спросил у хозяина, должен ли он также прибыть в Эденхоуп после того, как благополучно доставит госпожу домой.
– Нет, ты можешь не застать меня там. Кроме того, ты мне будешь не нужен.
– Ну, сэр, оно, конечно, может, и так, но что мне хотелось бы знать, так это кто будет чистить ваши кожаные вещи, – поинтересовался Кокинг.
– Не знаю. Думаю, слуга мистера Баббакомба.
– Хо! – откликнулся Кокинг. – Слуга мистера Баббакомба совсем замучается, это уж точно! Но как скажете, сэр, будь по-вашему!
Он смотрел вслед хозяину, медленно качая головой. Свидетелем оброненной им загадочной фразы стал лишь воробей, прыгавший по земле в нескольких ярдах от крыльца.
– Странно, очень странно! – произнес Кокинг, в упор глядя на птицу. – Если хочешь знать мое мнение, то я думаю, у него что-то на уме и очень скоро он влипнет в какую-нибудь историю!
Капитан, у которого и в мыслях не было влипать в какую бы то ни было историю, безудержно радовался собственному побегу из Истерби, невыносимую скуку коего рассеивали только довольно скромные выходки лорда Мелкшема, нисколько не забавлявшие Джона. Жизнь его кузена была ограничена множеством условностей, что и подтолкнуло капитана восьмью годами ранее упросить отца купить ему офицерский чин. Джон был глубоко убежден, что армейский быт подойдет ему, особенно во время войны. Последующие события подтвердили его правоту. Напрочь лишенная малейшего комфорта жизнь на Пиренеях тем не менее была наполнена неожиданностями и опасностями. Однако обилие приключений лишь радовало Джона, и он от них не уклонялся. Такая жизнь доставляла ему огромное удовольствие, особенно острое во время самых опасных предприятий. Но, когда в 1814 году война завершилась, он, хоть и радовался вместе со всеми свержению Бонапарта, знал, что жизнь, которая была ему по душе, тоже осталась позади. Скука военного быта в мирное время решительно не устраивала Джона Стейпла! Он уступил уговорам матери и наконец-то ушел из армии. Поскольку его отец умер годом ранее, миссис Стейпл полагала, что сын сумеет себя занять, управляя поместьем. Джон Стейпл-старший был человеком вялым и бездеятельным, и несколько месяцев его сын действительно оказался очень занят. Затем пришло сообщение о побеге Бонапарта с Эльбы, за которым последовал новый короткий, но яркий период армейской службы Джона. Однако Бонапарт вот уже два года оставался узником на острове Святой Елены, и похоже, все считали, что Джону пора привыкнуть к гражданской жизни и остепениться. Он, и сам это чувствуя, пытался удовольствоваться тем, что имел. Но время от времени его охватывало необъяснимое беспокойство. Когда такое случалось, предсказать последующие действия капитана было уже невозможно. Впрочем, как однажды мрачно изрек его зять, можно было с высокой степенью уверенности утверждать, что все его поступки будут очень странными и, вполне вероятно, возмутительными. У лорда Лихфилда были все основания полагать, что как-то раз Джон целых две недели кочевал с цыганским табором. Он также до сих пор не забыл неожиданное появление капитана в его доме в Линкольншире, когда тот посреди ночи влез в открытое окно облаченный в странную и совершенно неприличную одежду.
– Бог ты мой, чем ты занимался? – воскликнул лорд при виде шурина.
– Контрабандой! – весело улыбаясь, ответил Джон. – Я рад, что застал тебя дома. Мне нужна ванна и чистая одежда.
Лорд Лихфилд был настолько шокирован происходящим, что целую минуту таращился на капитана, будучи не в силах сойти с места. Все, конечно, оказалось не так плохо, и вид Джона объяснялся несчастным случаем.
– Но вот что я тебе скажу, Фанни! – жаловался впоследствии его светлость. – Если я отправлюсь кататься на яхте, неожиданно налетит шторм и мне придется спасаться вплавь, скажи, подберет ли меня судно контрабандистов? Конечно нет! Такое может случиться только с Джоном! Более того, никому, кроме Джона, не пришло бы в голову завершить это плавание вместе с головорезами, да еще и помочь им разгрузить их бочонки! А если бы такое со мной и произошло, то в живых меня точно не оставили бы. Меня просто стукнули бы по голове и выбросили за борт.
– Я и представить себе не могу, как вышло, что его пощадили! – заявила Фанни. – О, как бы мне хотелось, чтобы он угомонился!
– Это точно, – согласился милорд. – Хотя нельзя отрицать того, что он умеет отлично позаботиться о себе.
– Но он оказался во власти целой команды контрабандистов!
– Видимо, он им понравился.
– Понравился?
– А разве он может не понравиться? – совершенно резонно поинтересовался его светлость. – Джон весьма обаятельный парень, хотя я очень надеюсь, что он остепенится и прекратит выкидывать все эти коленца!
– Мама права! – провозгласила Фанни. – Мы должны подыскать ему подходящую жену!
Фанни с мамой принялись отыскивать кандидаток на эту роль и хитроумно знакомить их с Джоном. Судя по всему, они ему нравились. Причем все. Эта девушка такая милая и общительная! А вон та на редкость жизнерадостна. Еще одна была чрезвычайно хорошенькой. Но предложение он не сделал ни одной из них. Когда сестра осмелилась поинтересоваться, влюблялся ли Джон хоть раз, капитан совершенно серьезно ответил: да, он был по уши влюблен в жену смотрителя охотничьего домика, которая угощала его бренди и позволяла держать в клетке за дверью кухни хорьков.
– Ты помнишь, как они раздражали маму? – спросил капитан.
– Что, и это все? – не поверила собственным ушам сестра.
– Нет, еще была девчонка в Лиссабоне, когда я только-только поступил в армию. Хуанита… А может, Кончита?
Капитан не помнил ее имени, но в любом случае это была девушка редкостной красоты. Разумеется, брюнетка с огромными глазами и такими изящными лодыжками! Был ли он в нее влюблен?
– Бог ты мой, конечно! – подтвердил Джон. – Мы все были в нее влюблены.
Он признал, что ему пора подумать о женитьбе. Разумеется, сказал это не Фанни, а матери.
– Да, мама, я понимаю, – извиняющимся тоном произнес Джон. – Но дело в том, что мне претят эти чертовы подходящие партии, когда тебе нет дела до твоей невесты, да и ей до тебя тоже. Я не собираюсь делать предложение девушке, при виде которой у меня не переворачивается все внутри. Наверное, останусь холостяком, потому что совершенно равнодушен к этим девицам. Ко всем! А если меня кто-то и взволнует, – задумчиво добавил он, – то готов поспорить на что угодно, она не понравится тебе!
– Мой милый мальчик! Мне понравится любая девушка, которую полюбишь ты! – заявила миссис Стейпл.
Джон улыбнулся этой милой неправде и, одной рукой обняв мать за плечи, сказал:
– Я тебе почти верю!
Она дернула его за ухо.
– Несносный мальчишка! Все дело в том, что, к моему огромному сожалению, мы не живем в незапамятные времена. Я уверена, тебе хотелось бы спасти даму из лап дракона или же людоеда!
– Сразиться с драконом было бы совсем недурно! – согласился он. – Если бы только потом не пришлось ломать голову, что делать с девицей, а я подозреваю, именно эта проблема сваливалась на голову всем несчастным победителям драконов.