Узник
Шрифт:
– Присаживайся, Мартин - спокойно сказал мужчина, покуривающий коибу - моё имя дон Мустафа.
Я всегда ассоциировал слово "мустафа" с чем-то таким арабским и могущественным, отчасти от того, что в раннем детстве родители на ночь мне рассказывали сказочные истории о реально существовавшей личности Шехзаде Мустафа.
Но мои ожидания были не призрачные, это был действительно могущественный человек, глава одной из самых больших по занимаемым территориям мафии, как я узнал позже. Он был широк в плечах, высоко поднятые скулы говорили насколько этот человек ригоричен и властен. По прическе стиля "грандж" и костюму от Armani можно было догадаться,
Я осторожно присел, не давая волю страху.
– Выпьешь со мной по стакану хорошего пятидесятилетнего коньяка?
– предложил дон, доставая из своей коллекции бутылку Grand Sargis в 0,5 литров.
Я понимал, что отказываться было нельзя. Мустафа откупорил бутылку эксклюзивного армянского коньяка и до половины наполнил каждый из двух гранёных стаканов.
– За мир во всем мире - предложил он и залпом осушил стакан.
Я последовал его примеру. "Пойло" действительно было годным. Через пару минут меня погрузило в океан эйфории, но я изо всех сил пытался не окунаться в него с головой.
– А теперь давай на чистоту, - произнёс он с серьёзным видом - у меня будет к тебе всего один вопрос. Куда ты дел то, что принадлежит "семье"? Хотя...стоп...просто отдай мне это и ты вернешься к своей прежней жизни.
– Что...что это?
– Не строй из себя дурака, ты прекрасно понимаешь о чем я!
Моя память отказывалась предоставлять мне нужную информацию. И я действительно не понимал, о чем идёт речь.
– Но...дон...введи меня в курс дела, что тебе от меня нужно?
– Ты не мой "сотрудник", чтобы говорить с тобой о "семейных" делах, и никогда им не станешь. Ты просто хитрая рогатая скотина, которая пытается надуть своего хозяина, не давая ему молока, в надежде, чтобы он её отпустил. Но ты забыл, что скот - это ещё и мясо....хотя...может, до тебя и правда не доходит...авторитет, территории, деньги, власть наконец - все это разом может рассыпаться. У тебя вся информация на меня и на остальных членов мафии. Так что давай по-хорошему: ты отдаешь мне флешку со всеми доказательствами того, что этот разговор останется между нами. И я тебя отпускаю. Все очень просто...
– Мустафа, это напраслина...я...я впервые ступил на Гоа, и вообще впервые в Индии...
– Хватит!
– нервничая, дон оборвал меня - я хотел по-хорошему, даже решился тебя отпустить, рискуя всем, ведь ты в любом случае мог сдать меня копам.
Он жестом приказал двум амбалам увести меня. Я понимал, что выберусь не скоро. Но получил ответ на свой вопрос, хотя и не верил, что замешам в опасных делах. Если Мустафа не упомянул о копроментации всей информации с одного электроного носителя на другой, значит данные на флеш карте были надёжно защищены от копирования и об этом он не беспокоился. А это значит, что если я как-то отношусь к этой краже, то мне достаточно вспомнить, где то, что ему было нужно. И есть большая вероятность, что дон мог меня отпустить.
Глава 2
Меня привязали к стулу грубой и жёсткой джутовой веревкой. Джут перекрывал ход крови по жилам, поэтому руки начали быстро неметь и менять цвет на фиолетовый. Два бычары принялись меня избивать. Они хлестали по лицу, постепенно сила ударов нарастала. Первые десять минут мне удавалась уворачивать голову от кулаков безжалостных
– Сукин сын, ты будешь гнить здесь вечно!
– крикнул мне в ухо второй "стражник" Мустафы.
У меня не хватало сил как-либо отреагировать. "Экзекуции закончились" - думал я. Но тут моё лицо тет-а-тет встретилось со свинчаткой. Боль кольнула тело в каждой клетке. Я почувствовал, что падаю...падаю под землю, но воглый запах, что исходил от бетонного пола, дал понять: сейчас не время умирать. С меня сняли все путы и оставили одного на растерзание холода и кромешной тьмы.
Истинная сила человека прячется за бейнитовыми вратами терпения. И я в агонии на себе ощутил: насколько крепки эти врата. Но каждый, кто сумел их распахнуть, обязан в меру гордиться собой, а не слепо хвастаться. Ведь чванность, как наркотин, вызывает зависимость и губит даже самую стойкую личность.
Я около двух дней лежал без движений. Опухоли начали понемногу сходить. В этом промежутке времени меня один раз успели облить водой. В карцер редко кто заходил, двери открывались лишь, когда приносили питье и что-то похожее на еду. Прошло ещё три недели, раны заживали, но тело исхудало до невозможности. И я начинал сходить с ума: тут было слишком тихо. Похоже, это было то же самое помещение, куда меня кинули в первый раз. Частенько я начал корябать стены. Я думал, что уже в край свихнулся, но все же надеялся на чудо. Позже меня втайне начал посещать Садхир, мы не решались друг с другом по долгу разговаривать, так как нас могли заметить. Он каждый день приносил нормальную еду и так продолжалось парядка месяца. Иногда ко мне заглядывал Мустафа со своими двумя слонами - Абхаем и Випулом. И бил по животу и в районе ребер, пока те удерживали моё тело. Я успел набрать массу и он всегда удивлялся, как так получается ведь мне практически не давали еды. Но трудно было понять лукавит он или нет. Ведь я не был на сто процентов уверен, что на Садхира можно положиться, и с чего бы такая щедрость с его стороны. Хотя,порой тебя может понять только тот человек, который бывал в подобной ситуации.
В заточении в сырой темнице меня часто стали посещать мысли.
Я часто ходил по периметру и сегодня - не исключение. Лязг стальных дверей сбил меня с толку. Желтый свет и тень пали на сырой бетонный пол моего временного жилья. Трудно было не щуриться, я настолько привык к искусственным сумеркам, что каждый раз, когда свет падал на лицо, глаза рефлекторно закрывались. Я чувствовал себя подопытным, собакой Павлова.
– Мартин, ты в порядке?
– звякнул мягко чей-то голос, в нем я узнал Садхира.
– В полном - все ещё щурясь, ответил я.
– У меня для тебя новость - продолжил он.
– Садхир, сейчас в любых новостях я пытаюсь придерживаться правила "три сита". Поэтому пропусти сначала эту новость через три сита, а после поведай мне.
– Мда...видимо, тебе напрочь снесло крышу...какие ещё "три сита"?
– Отчасти ты прав. Мне кажется, что я действительно скоро двинусь без должного общения и прочего досуга. Но в данный момент я ещё в полном рассудке и соображаю, что говорю..."три сита" - правда, доброта, польза...Сократ говорил, что каждую новость следую просеть через эти "три сита". Поэтому...