Узник
Шрифт:
Он замолчал, убрал взгляд куда-то в сторону. Ему трудно было говорить. Трудно было вспоминать запятнанную призму прошлого. Вот, что делает с Человеком сострадание. Он готов делиться каждой ниточкой, готов пойти на радикальные меры, но чтобы только тот, кто убит несчастьем, научился улыбаться. Садхир снова посмотрел мне в глаза:
– Март, а знаешь...знаешь почему я тебе помогают?
– И почему же?
Где - то там, глубоко внутри, меня шекотила жалость к этому человеку, и в то же время я завидовал ему. Завидовал его крепким чувствам, настоящим человеческим чувствам. Я подозревал, что он ответит, но никак не догадывался, как он именно это сделает.
–
– Мустафа?
– Почти. Это был его отец - Рави, он меня взял к себе на попечение и подарил надежду на жизнь. В то время его влияния ещё не было настолько велико, он только основал "семью" и, буквально, за неделю завоевал авторитет всех гоанцев...Год назад он умер. Я любил Рави, как родного отца, он многое мне дал и научил всему, что я умею. Дон проводил со мной большее количество времени, нежели с Мустафой. Он говорил, что я чуткий и сообразительный парень, что всего добьюсь. Мы часто общались на философские темы. Он часто повторял: Сад, если ты хочешь стать богатым будь бизнесменем, если хочешь уважение и славы будь актистом, но если хочешь стать по-настоящему свободным, оставайся самим собой. Его биологический сын дико меня не взлюбил, даже хотел застрелить прямо за завтраком...Рави его страшно наказал, и пыл Мустафы утих. Перед смертью дон оставил некролог, где писал, что возглавить семью должен был я, никто кроме меня и Мустафы это завещание не видел. Мой сводный брат сжег последнюю волю дона и сам встал во главе мафии...честно говоря мне плевать было на трон, я сожалел, что не сумел сохранить голос Отца в своём сердце...
Садхир обранил слезу, которая с режущем сердце звуком разбилась о бетонный, вымученный сыростью пол. Он не просто произнёс эти слова, он острием ножа врезал мне их внутрь. Это было настолько искренне, что даже собственный пульс стал бить по телу все чаще с пятикратной силой.
Глава 4
Всего за каких-то три недели я поглатил порядка пятнадцати увесистых, непохожих друг на друга, как по заложенной идеи, так и по манере письма, книг. Моё нутро и тело, как никак, приживались под кафкианскими плитами. Но голос из самых подспудных уголков души говорил, что нужно действовать, вечно так продолжаться не может. Ведь по возвращении Мустафы, статус раба в кандалах мне был бы обеспечен. У каждой услады есть такой фетиш рано или поздно кончаться.
Поэтому я все чаще и чаще стал проникать в глубь колонниальной усадьбы, ища безопасную дверь, которая освободила бы меня из этого заточения. Один раз даже получилось выбраться на открытый воздух, но бежать, все же, было чревато.
Ночь завораживала меня. В чёрном океане утонули все звезды, тучи тоже в страхе попрятались невесть в какие закутки. Девственная свежесть, что в подарок осталась после муссонных дождей, била по лёгким. Огромные гектары, на которых поселилось неуглубокое озеро, окруженное серыми камешками, прельщали душу. Около сонного водоема лениво отдыхала уставшая от посещения людей современная пергола, на половину укрытая, как одеялом, вьющимися растениями. Три пары кожанных кресел egg вместе со мной дышали природой и манили отдаться в свои объятия. В далеке, за небольшим лесом, виднелись лачуги и трех-четырехэтажные дома каменных джунглей. Сами же хоромы, в подвале которого мне приходилось жить, были построены на английский манер из красного обожжённого кирпича.
Я долго любовался экзотикой этого места. Но Садхир прервал моё созерцание, неожиданно подкравшись.
– Фух...ты меня напугал дружище - во весь голос сказал я.
– Тише ты, тише. Нас могут услышать...я около получаса наблюдаю за тобой и вот решил поторопить...да, ещё хотел сказать, что сейчас не лучшее время на побег...
Его голубые, словно море Тихой гавани в солнечный день, глаза освещали все вокруг. И я тонул в волнах яркого света без права на спасение. Но это были волны дружбы, которые ранее доставали мне лишь до колен, а сейчас с жадностью заглотнули, словно пасть льва сырое мясо.
– Я просто изучаю местность...где лучше мне проскользнуть.
– Март, насчёт этого не беспокойся, лучше позаботься о том, как, не привлекая внимания, выбраться из дома...через два дня моя очередь нести "вечерний пост" прямо у самых ворот виллы...я уже снял два номера в отеле "Лион" в Панаджи, поэтому жильё у тебя будет. Мустафа думает, что тебя забили до смерти, мне, конечно он не очень поверил, поэтому пришлось где - то достать мертвое тело. Благо у меня есть хороший знакомый, который работает в больнице. Конечно, пришлось ему немного отсыпать денег, но все же тело он доставил...охране сказал я, что Садхир заказал новые ковры...вообщем: сегодня ночью ты не один...
– Но если дон тебе не поверил...
– Мустафа позвонил Випулу и велел удостовериться в смерти. Я подозревал, что он так поступит. Поэтому тело приторанил ближе к часу ночи, а позвонил ему минут десять назад, заранее удостоверившись, что тебя там нет. Естественно Випул спросонья не стал проводить исследование...достаточно было просто тела. Он отзвонился дону, и тот приказал до конца недели избавиться от мертвеца...но я то знаю, что приказы обычно исполняются в последний день.
– Хорошо ты все придумал, но, как ты объяснишь главе мафии, что так неожиданно бросаешь "семью" ?
– Все очень просто. Ты думаешь, после всех перебранок с Мустафой, он бы меня оставил в живых, когда Рави не стало? Нет! Он бы при первой же возможности покончил с этим раз и навсегда. Но дон все же не был бездушной скотиной...хотя, по-моему, он больше боялся кары отца там, на небе. Поэтому мы с ним заключили договор на год и четыре месяца. То есть я был обязан работать на него, а по истечении сроков мог бы катиться на все четыре стороны, и больше не появляться тут, так как в глазах других членов мафии я стану врагом...
Со стороны главного входа доносились шорохи, мы пригнулись. На крыльце появилась фигура - это был Випул, видимо после того, как звонок дона нарушил его сон, он больше не мог уснуть. На омбале вплотную сидела белая майка, из под неуклюже натянутых брюк выглядывало нижнее бельё. Он достал из кармана портсигар, вытащил сигарету, облакатился на перила и закурил. Випул загонял в лёгкие дым, а после серыми клубами выпускал на свежий воздух, с каждой новой затяжкой сокращая свою жизнь на час. Едкий сгусток быстро рассеивался еле ползушим ветром, который загонял мёртвые частицы нам в ноздри. Я чуть было не раскашлялся, но Садхир меня остановил. Несколько минут мы просидели без движений, тело все затекло, и, когда Випул зашёл в дом, я с бешенным рвениям начал разминать мышцы.
– Я уверен, что в подвал спускаться никто не будет, поэтому возращайся в усадьбу...будь аккуратней - прошептал мой друг.
– Все окей, не волнуйся. Голос ночи зарядил меня энергией на год вперёд. Я все время буду на чеку.
Это был чистой воды обман и Садхир чувствовал ложь. Он знал, что мое тело еле стоит на ногах. Но я, все же, добрался без происшествий. Мне вспоминалась та красота, что была снаружи и я хотел обратно. Но мозг мне говорил, что нужно немного потерпеть. Веки потихоньку опускались и вот я уже полностью был погружен в сон. За все время нахождения на Гоа мне впервые приснилась семья.