В 4:50 с вокзала Паддингтон
Шрифт:
– По-моему тоже вряд ли.
– Но это, говорят, еще цветочки. Язык-то без костей, вот и мелют. Такое, что руками разведешь. Что будто бы мистер Гарольд женился где-то за границей, а она возьми да и заявись сюда, а здесь узнает, что он пошел на двоеженство с этой самой леди Алис, и решает подать на него в суд, тогда он зазвал ее сюда на свиданье, а сам удавил и тело спрятал в саркофаге. Слыхали вы такое?
– Действительно, – рассеянно отвечала Люси, думая о другом.
– Я, понятное дело, не слушаю, – добродетельно пояснила миссис Киддер. – Мне что – в одно ухо вошло, в другое
Все это миссис Киддер произносила с огромным удовольствием.
– Тяжко должно быть вам выслушивать сплетни.
– И не говорите. Еще как тяжко! Скажешь, бывало, мужу: «Как это у них язык не отсохнет?»
В дверь позвонили.
– Вот и доктор пришел, мисс. Сами откроете или мне сходить?
– Я открою, – сказала Люси.
Но это был не доктор. На пороге стояла высокая, элегантная женщина в норковом манто. На полукруге гравийной аллеи урчал «Роллс-Ройс» с шофером за рулем.
– Могу я видеть Эмму Кракенторп?
Мелодичная речь с легкой картавинкой. Привлекательная внешность. Лет тридцать пять, темные волосы, искусный и дорогой макияж.
– Извините, – сказала Люси. – Мисс Кракенторп больна, лежит в постели и никого не принимает.
– Я знаю, что она заболела, да, но мне очень важно с ней повидаться.
– Боюсь… – начала Люси.
Незнакомка перебила ее:
– Вы, вероятно, мисс Айлзбарроу? – Она улыбнулась ясной улыбкой. – Мне сын рассказывал о вас, вот почему я знаю. Я – леди Стоддарт-Уэст, это у нас сейчас гостит Александр.
– А, понимаю, – сказала Люси.
– И очень важно в самом деле, чтобы я повидалась с мисс Кракенторп, – продолжала дама. – Мне все известно, что связано с ее недугом, и уверяю вас, это не просто светский визит. Он вызван тем, что мне сказали мальчики – что сказал мне мой сын. Речь идет, как я считаю, об обстоятельстве первостепенной важности, и я желала бы довести его до сведения мисс Кракенторп. Спросите ее, пожалуйста, будьте добры.
– Войдите. – Люси впустила гостью в холл и провела в гостиную. – Пойду спрошу мисс Кракенторп.
Она поднялась наверх, постучалась и вошла к Эмме.
– Приехала леди Стоддарт-Уэст, – сказала она. – И настоятельно просит вас ее принять.
– Леди Стоддарт-Уэст? – удивленно повторила Эмма. Она переменилась в лице. – Что-нибудь случилось с мальчиками, с Александром?
– Нет-нет, – успокоила ее Люси. – С мальчиками определенно все в порядке. Нет, это по поводу чего-то, сказанного мальчиками – то ли ей, то ли в ее присутствии.
– Ах, вот как. Что ж… – Она помедлила в нерешительности. – Пожалуй, нужно ее принять. Как я выгляжу, Люси, сносно?
– Чудесно выглядите, – сказала Люси.
Эмма полулежала в постели, мягкая розовая шаль на плечах оттеняла слабый румянец ее щек. Темные волосы были заботливо расчесаны и уложены сестрой. На туалетный столик Люси поставила накануне вазу с букетом осенних листьев. В комнате было уютно и не ощущалось даже намека на больничную обстановку.
– Я уже совсем поправилась, пора подниматься, – сказала Эмма. – Доктор Куимпер сказал, что завтра можно.
– К вам и вид вернулся здоровый, – сказала Люси. – Так я проведу к вам леди Стоддарт-Уэст?
– Да, ведите.
Люси опять спустилась вниз.
– Пойдемте, пожалуйста, я провожу вас к мисс Кракенторп.
Она повела гостью наверх, открыла перед нею дверь, потом закрыла. Леди Стоддарт-Уэст с протянутой рукой приблизилась к постели.
– Мисс Кракенторп? Я должна извиниться, что так бесцеремонно вторгаюсь к вам. Мы, кажется, уже встречались на спортивном празднике в школе.
– Да, – сказала Эмма. – Я вас прекрасно помню. Присаживайтесь, прошу вас.
Леди Стоддарт-Уэст опустилась в кресло, специально для того придвинутое к кровати.
– Вам должно быть очень странно мое внезапное появление, – начала она спокойным, негромким голосом, – но на это есть причина. И, по-моему, важная причина. Видите ли, мальчики многое мне рассказали. Вы понимаете, как взбудоражило их убийство, которое здесь произошло. Признаться, мне тогда это не понравилось. Я нервничала и собиралась немедленно забрать Джеймса домой. Но муж мой только посмеялся. Сказал, что это убийство явно никак не связано ни с вашим домом, ни с семьей, а для ребят, судя по его собственным детским воспоминаниям и письмам Джеймса, это безумно захватывающее приключение, и забирать их было бы просто жестоко. Я уступила и согласилась, чтобы они здесь оставались на весь ранее намеченный срок, покуда Джеймс не увезет с собой Александра к нам.
Эмма сказала:
– Вы считаете, нам следовало отослать вашего сына домой раньше?
– Нет-нет, речь вовсе не о том. О-ля-ля, как это трудно! Но я должна сказать вам то, с чем пришла. Видите ли, они ведь многое схватывают, мальчики. По их словам, эта женщина, убитая… у полиции есть мнение, что, может быть, она – та француженка, с которой ваш старший брат – тот, что погиб на войне, – познакомился во Франции. Это правда?
– Это один из вариантов, – сказала Эмма дрогнувшим голосом, – который мы не вправе отвергать. Возможно, что правда.
– И есть некие основания полагать, что это труп той самой Мартины?
– Я вам сказала – это один из вариантов.
– Но почему? Что навело их на мысль о Мартине? Какие-нибудь письма нашли при ней, документы?
– Нет. Ничего этого не было. Но видите ли, я получила от Мартины письмо.
– Вы? От Мартины?
– Да. Она писала, что находится в Англии и хотела бы приехать повидаться со мной. Я пригласила ее к нам, но пришла телеграмма, что она возвращается опять во Францию. Может быть, она действительно уехала во Францию, мы не знаем. Но после этого здесь нашли конверт, адресованный ей. Что, по-видимому, указывает, что она сюда приезжала. Только я, право, не понимаю… – Она замялась, ища нужные слова.