В августе 79-го, или Back in the USSR
Шрифт:
Анапа почти портовый город, видимо, поэтому ассортимент в комиссионном магазине был почти такой же, как в «Березке»: одежда, мебель и аппаратура. Все импортное или сделанное «на экспорт». Была даже импортная бензопила, и я вспомнил шутку: «Это насколько же надо разочароваться в людях, чтобы бензопилу назвать «Дружба»». Правда, цены на все были убийственными, и на очень многих товарах стояла табличка с надписью «Продано».
Я выбрал себе польские очки а-ля Сталлоне и подошел к отделу бытовой техники. Там были выставлены цветные телевизоры, катушечные магнитофоны разных фирм и даже недавно появившиеся кассетные магнитолы. Продавец
– Скажите, пожалуйста, а у вас видики бывают?
– Что?
– Ну, видики – видеомагнитофоны? Продавец заинтересованно посмотрел на меня.
– Был на прошлой неделе один «Филипс», только мы его к телевизору не смогли подключить – не показывал совсем!
– Телевизор импортный?
– Да, «Грюндиг».
– А кассеты?
– Там всего одна была, концерт Майкла Джексона.
– Майкл Джексон американец, и кассета, скорее всего, была в американском формате NTSC, а видик «Филипс» читает только европейский PAL/SECAM, – пояснил я продавцу.
– Что-что? – Мужчина явно не понял ни слова.
– Ладно, проехали. – Мне было лень объяснять ему то, что должен был объяснять мне он. – Двухкассетные магнитолы есть?
– Есть, «Шарп». – Продавец показал на большой красивый магнитофон «Шарп-777».
– Нет уж, это для негров, у них плечи широкие, – безрезультатно пошутил я. – Поменьше есть что-нибудь?
– Только однокассетная «Сони». – Мужчина показал мне симпатичный небольшой магнитофончик с приемником, убрав табличку «Продано».
– Линейный вход есть?
– Что?
– Понятно, давайте сам посмотрю. – Я взял магнитолу в руки и сзади обнаружил гнезда линейного входа. Через него на кассету можно было записывать музыку с компьютера или с другого магнитофона. На передней же панели был вход для микрофона.
– Сколько стоит?
– Триста. Сто пятьдесят сверху.
– Беру. Еще батареек два комплекта, микрофон и кассет чистых коробку, – попросил я.
– Послушайте, а если видеокассета будет французская, она на видеомагнитофоне «Филипс» пойдет? – спросил продавец, пользуясь случаем.
– Пойдет, только без перевода же!
– А что, бывают кассеты с переводом на русский?
– Бывают.
– А к советскому телевизору его можно подключить?
– Можно, только картинка черно-белая будет. Чтобы цвет был, надо поставить декодер PAL/SECAM.
– Откуда вы все знаете?
– Знаю, работа такая. – Я не стал говорить продавцу, что в молодости у меня в квартире стояли десять – двенадцать видиков. Я тогда профессионально занимался видеопиратством – перезаписью видеокассет. А в 2008-м у меня дома уже стоит рекордер HDVD, который по качеству в три раза лучше DVD и в шесть раз – аналоговой видеокассеты. В общем, мне, как говорится, приходилось быть «в теме».
– Какая работа?
– Техническая.
– Жалко, знал бы, я бы видеомагнитофон себе бы оставил… Мы решили, что он нерабочий. У нас в городе пока вроде ни у кого нет. Послушайте, вы не оставите свой телефон для консультации, а я вам любой дефицит достану!
– Любой дефицит? – Я задумался. – Кондиционер сможете достать?
– Могу. Правда, советский, в Баку собирают, но по лицензии «Хитачи». В окно ставишь – весь дом прохладный, ни у кого в Анапе нет пока!
– Оконник? Сколько? – Это было то, чего мне здесь остро не хватало. Особенно тяжело было заниматься сексом в душных комнатах.
– Шестьсот рублей. Двести сверху.
Это было очень дорого, но я все равно был очень
– Когда привезете? – спросил я с равнодушным видом.
– Завтра утром.
Я отсчитал нужную сумму, оставил продавцу свой адрес, договорился о доставке на завтра, на утро. Прибавив еще четвертак, попросил его привезти с собой плотника, чтобы тот переделал под кондиционер окно. Долго жить в Анапе я не собирался, но отказать себе даже в неделе комфорта я не мог. Я познакомился с продавцом – его звали Илья Ваганович, – и мы даже обменялись телефонами.
Глава 4
Нам песня строй пережить помогает…
Я отвез покупки домой и решил прогуляться до городского пляжа – пешком по советской Анапе я еще почти не ходил. Да и пора было приступать к осуществлению первой части моего плана, для чего следовало узнать, кто из советских звезд будет выступать в ближайшее время в Анапе или соседних городах. Рассуждал я так: самому мне в Союз композиторов не пробиться, значит, нужна поддержка какой-нибудь звезды, которой надо подарить несколько «своих» песен. Идеальным вариантом, конечно, была бы Алла Пугачева – именно она любила раскручивать молодых и многообещающих, и вообще понятие «продюсер» пришло в СССР именно благодаря ей. Но, к сожалению, в Анапе она выступать этим летом не собиралась.
Это я узнал из программки-афишки, висевшей в кассе самого большого концертного зала Анапы. В Анапе должны были выступать Хазанов, Ринат Ибрагимов, Эдуард Хиль, Жанна Бичевская, Мирдза Зивере (кто такая, интересно?), «Синяя птица», группа Стаса Намина (в рамках какого-то фестиваля) и другие, неизвестные мне артисты.
Больше всех импонировал мне Стас Намин с «Цветами». Во-первых, у него были действительно хорошие песни. (Я знал это очень хорошо. В бытность свою студентом института культуры я играл на клавишных в пермской самодеятельной группе «Имени 1 апреля», и в нашем репертуаре были и наминские вещи: «Звездочка», «Летний вечер», «Старый рояль», «Честно говоря».) Во-вторых, насколько мне было известно, он был внуком Микояна, то ли авиаконструктора, то ли какой-то шишки из Верховного Совета. Его учителем музыки был сам Арно Бабаджанян. В общем, у Намина были связи и талант. Почему бы ему не предложить, например, его же песню «Мы желаем счастья вам!», хит восьмидесятых?
У молодой, но всезнающей кассирши я выяснил, что группа «Цветы» расположилась в санатории «Анапа», после чего отправился через парк к городскому пляжу. По пути, выстояв очередь у киоска «Союзпечать», скупил все свежие номера центральных и местных газет – надо же держать руку на пульсе событий!
Чем ближе я подходил к городскому пляжу, тем больше людей шли мне навстречу: отдыхающие, утомившись от полуденного зноя, с красными от солнца лицами и плечами, спешили занимать очередь в столовые или просто провести самую жару в тени. Сиеста в советском варианте!.. При таком активном народо-движении, подумал я, на пляже, наверное, уже никого не осталось. Но я глубоко ошибался – песка на пляже просто не было видно из-под полуголых тел. Причем чем ближе к воде, тем плотнее располагались отдыхающие. Непонятно было, где находились до этого все, кто шел мне навстречу. Казалось, что на пляже не только прилечь – ступить было некуда! Вот когда я в полной мере оценил достоинства санаторных пляжей!