В августе 79-го, или Back in the USSR
Шрифт:
– И много она туда уже народу прописала?
– Ну, моих только человек пять.
– Нет, так не пойдет, это подозрительно, при первой проверке погорю. – Я задумался. – Лучше сделать так – подождем, когда сгорит какой-нибудь дом. И пусть она туда меня и пропишет. Только сам сгорит, слышишь, Рустам?!
– Да понял, понял. Хорошо.
– Смотри, какая у меня трудовая биография. – Я полистал трудовую книжку с множеством записей. – Последнее место работы – лесоруб Красноселькупского леспромхоза Ямало-Ненецкого округа! Из лесоруба – в композиторы, крутой поворот!
– А что, работа на свежем воздухе располагает к поэзии, – пошутил Рустам. – Да и кто у тебя «трудовую»
Вариант был неплохой, впрочем, и выбирать мне было особо не из чего – такого случая больше могло и не представиться. Сценарий только нужно было немного подчистить. Но с Рустамом это обсуждать совсем не обязательно.
Мы поехали на пристань, где я на виду у дежурного матроса, изображая пьяного, поскользнулся и упал в воду. Перед этим в паспорт я вложил кусочек поролона, так что результат был налицо, вернее, на фотографии – она была неузнаваема. Матрос помог мне выбраться из воды, за что тут же получил десятку. Я с Рустамом доехал до паспортного стола, где собственноручно написал два заявления. Фамилию решил оставить старую – Башкирцев, тем более что именно под ней меня знают Пугачева и Намин. Тут же сдал испорченный паспорт и получил справку о том, что мой паспорт находится на замене в паспортном столе. Большая часть дела была решена, оставалось только дождаться прописки. Я поблагодарил Рустама и отправился искать дом Васильича – помощника капитана сухогруза. Васильич оказался крепким нестарым еще мужчиной с черными усами и хитрым взглядом. Я поздоровался и сказал:
– Я от Ильи Вагановича. У меня большой заказ. Внимательно осмотрев меня, Васильич приоткрыл двери в дом, приглашая войти. Жилище его оказалось нехило упаковано: японский телевизор, музыкальный центр и даже импортный холодильник. Холодильники иностранного производства были большой редкостью в СССР, так как ввоз крупных фирменных вещей из-за границы был связан со множеством хлопот.
Васильич оказался очень осторожен – он тут же позвонил Илье Вагановичу:
– Алло, Илья Ваганович? Тут от вас человек подошел, Артуром представился. Поговорите с ним, он это или не он.
После проверки, успокоившись, он поинтересовался, какие товары меня интересуют. Я вкратце объяснил.
– Вовремя подошел, мы через четыре дня уходим из Новороссийска в Гамбург.
Из толстой пачки Васильич вынул несколько каталогов и рекламных проспектов музыкальных инструментов и аппаратуры. Я выбрал себе шестнадцатиканальный микшерский пульт Yamaha, электрогитару Telekaster, два студийных и пять концертных микрофонов Neumann. Среди рекламных проспектов я обнаружил один проспект с фотографией певицы Кейт Буш, рекламирующей новинку – концертный беспроводной радиомикрофон. Кейт Буш, оказывается, первая в истории мировой эстрады использовала в своем концертном туре радиомикрофон. Стоил он бешеных денег – около двух тысяч долларов, поэтому я с сожалением вынужден был от него отказаться.
Я решил заказать студийный четырехдорожечный катушечный магнитофон Tascam c 38-й скоростью – именно этот стандарт звукозаписи использовали в это время почти все студии мира. Для концертов я выбрал профессиональную кассетную деку Tascam, процессор эффектов Yamaha и неплохой новый синтезатор Roland Juno.
– А в Англию вы не будете заходить?
– В этот раз нет. Но ты не волнуйся, в Гамбурге есть магазин музыкальных инструментов, один из самых крупных
– Особенно мне нужен вот это инструмент, Mellotron Mark V. – Я записал Васильичу название фирмы и сэмплера. – Он стоит три тысячи восемьсот долларов.
– Ничего себе! – удивился старпом. – А всего заказ на сколько?
– Около семи тысяч долларов, но я хочу еще разные мелочи заказать – шнуры, студийные кассеты, наушники, еще блестящую ткань для костюмов – участникам моей группы. Также для себя лично презервативы (советские резиновые изделия № 2, благодаря своей толщине, конечно, увеличивали размер вашего мужского достоинства, но были мало приспособлены для секса) и хорошую фирменную электробритву – «Харьковом» только газоны стричь. Получается всего около семи с половиной тысяч долларов.
– Вот это заказ! – Старпом выглядел ошарашенным. – У меня такой заказ впервые. Деньги в рублях?
– Да, но только сорок тысяч. Я слышал, ты пятьдесят процентов накручиваешь?
– Вообще-то да, но для тебя можно сделать скидку. – Он быстро подсчитал что-то на большом калькуляторе. – Все-таки заказ крупный, да и в магазине мне наверняка дискаунт будет. Когда деньги привезешь?
– Через два дня. А гарантии?
– Расписку напишу, не волнуйся, все будет нормально. Я двадцать лет в загранку хожу, меня здесь все знают – проблем никогда не было.
– А вернетесь когда?
– Через две недели.
– Договорились.
Я приехал домой довольный и усталый и, прежде чем лечь спать, сделал на компьютере с помощью «Фотошопа» небольшой фотомонтаж. Нашел у себя в фотобазе фотографию Брежнева и смонтировал себя в обнимку с генеральным секретарем компартии Союза. Затем взятым у Жени «Зенитом» я сделал фото прямо с экрана монитора ноутбука и чуть не засмеялся, представив лицо приемщика в фотостудии, когда он будет выдавать мне готовое фото. В базе у меня было много знаменитостей, но фото с президентом США или Элвисом Пресли в Советском Союзе вызвало бы массу ненужных вопросов.
Следующие два дня прошли без особых приключений. Рома нашел нам через знакомых хороший санаторный пляж, и мы впятером (включая Розу Афанасьевну) все время проводили там, загорая и купаясь. Вечерами мы с Маратом ходили на тренировки, а после тренировок – с девчонками на дискотеки или в рестораны. Женя мне все еще сильно нравилась, и, несмотря на многократные приглашения Марата сходить по девочкам, я дни и ночи проводил в ее компании. Роза Афанасьевна сквозь пальцы смотрела на ночные отсутствия внучки и то ли в шутку, то ли всерьез просила ее не приносить никого в подоле.
Я съездил с Маратом в Краснодар и завез в отделение ВААП ноты и тексты двадцати песен, которые собирался использовать в первую очередь. Ноты и тексты мне помогли записать девчонки – принтеры пока не были изобретены, а сам бы я провозился неделю. Через два дня мы снова всей компанией съездили в Сочи: я отвез Пугачевой еще пять новых песен и получил от Болдина большой пластиковый пакет с пачками новеньких сторублевок. Заезжать куда-нибудь с такими деньгами было опасно, и мы без остановок вернулись в Анапу. Сразу же заехали к Васильичу, и я передал ему под расписку деньги. Пока возбужденный старпом пересчитывал деньги, я стал разглядывать пластинки, стоящие на полке серванта. Пластинки были в основном импортные, но попадались и выпущенные фирмой «Мелодия». Среди наших был «пласт» Нила Седака «Неожиданный успех» 1978 года. Я стал разглядывать его и обнаружил надпись: «Изготовлено по лицензии фирмы Polydor International GmbH, Гамбург».