В большой семье
Шрифт:
— Иван Антонович, ах, если бы вы знали, что произошло! Целое происшествие!
Громкий, быстрый, даже слегка захлебывающийся, от торопливости голос девочки заставил его вспомнить не только ее имя, а и прозвище: Суматоха Ивановна.
— Садись, Таня.
— Что вы, садиться!.. Такой странный мальчишка, вы знаете! Он взял книгу в библиотеке, ту самую. А сейчас хочет на вас посмотреть. Он там стоит, в кухне. Тогда он книгу отдаст…
Таня сыпала слова, как из переполненного мешка зерно.
— Какой мальчик?
— Покажитесь ему, пожалуйста! Он не пошел сюда. В кухне стоит.
Иван Антонович пошел в кухню. Пустившаяся за ним вприскочку Таня застыла в изумлении, раскрыв губы.
Понурившись, мальчик стоял у плиты. Но едва Иван Антонович показался в дверях, он весь подался вперед, и крикнул тонким, срывающимся, мальчишеским голосом:
— Па-апа-а!
На миг Сахаров прикрыл веки и прислонился к двери, но в следующий момент он протянул руки, обхватил голову сына, прижал ее к себе и заплакал, не чувствуя, что плачет.
— Что такое? Что это? — растерянно спрашивала Таня.
И вдруг пронзительно завизжала:
— Это Алик! Алик! Как я сразу не догадалась! Подумайте! Я его нашла!
— Нашла-нашла, — бормотал Сахаров. — Мальчик, мой мальчик!..
Сахаров смотрел на сына. Чудо! Уж не снится ли ему? Счастливая, немного растерянная улыбка не сходила с лица Ивана Антоновича: сын был такой большой, его уже нельзя было взять на руки или посадить на колени.
Уже светало, а они всё рассказывали и рассказывали друг другу.
Обо всем узнал Сахаров: как сын считал его погибшим, какие хорошие люди Петренковы. Узнал Сахаров и о том, что Алик все-таки приходил один раз на эту квартиру, только Федор Петрович и не знает об этом.
— Ты, может быть, есть хочешь? — Этот вопрос Иван Антонович задавал в десятый раз. — Значит, сейчас они думают, что ты у Вари ночуешь. А Варя думает, что ты домой поехал. До утра не будут беспокоиться. И ты останешься у меня!..
Иван Антонович жадно разглядывал сына. Тонкое с нежной кожей лицо. Знакомое и незнакомое. Выражение совсем не то, что четыре с лишним года назад. Глубокие синие глаза. А волосы те же.
Удивительным было сходство Алика с матерью.
«А характер скорее мой, — думал Сахаров. — Да нет, — свой собственный. Выдержке у него, пожалуй, можно поучиться…»
Вот его сын… Вот он сидит, двигается по комнате, берет со стола фотографию матери и долго смотрит.
Затылок у него попрежнему светлый. Но нет уже детского вихра на макушке.
И Иван Антонович всё смотрел и смотрел на сына.
Кто же нашел Алика?
Наступили
Ося и Димка с любопытством разглядывали эту девочку, о которой Оля так много рассказывала. Присматривался к Ане и Матвей Иванович.
Круглолицая, небольшого роста, застенчивая Аня всем очень понравилась. Крошечные, едва отросшие косички были у нее аккуратно связаны на затылке ленточкой. Глаза блестели; и, заглянув Ане в лицо, люди невольно улыбались. Сквозь застенчивость в каждом движении Ани проскальзывала радость.
Стояла отличная ясная погода с небольшим морозом. Оля показывала Ане Ленинград. Девочки съездили на Исаакиевскую площадь, потом постояли возле памятника Петру I. Нева просторно лежала перед ними. А по другую ее сторону высились стройные здания.
— Как жаль, что я не умею рисовать! — сказала Аня.
Мечеть возле Кировского проспекта, поднимавшая к небу свои голубые тюльпаны-купола, привела Аню в восхищение.
— Что же тебе больше всего понравилось из того, что ты видела? — спросила Оля.
— Просто улицы, — ответила Аня. — Всё вместе… Да всё… такое большое, широкое, красивое… Так, значит, я увижу алешиного отца? — спросила Аня. Она спрашивала это не в первый раз.
— Непременно, непременно увидишь, — отозвалась Оля.
Вечером в комнате Викентьева было шумно и тесно.
— Ведь мы только самых близких сегодня созвали, — сдвигая к столу все стулья и табуретки, какие только у них нашлись, мимоходом сказал Ося Матвею Ивановичу. — А смотрите, сколько народу!
— Вот и отлично, значит, друзей у нас много, — отозвался Матвей Иванович.
Оля, Аня и Таня хозяйничали. Таня уже не сердилась на Олю.
За столом Димка сидел рядом с Иваном Антоновичем. Подняв голову, он снизу вверх заглянул в лицо Сахарова и спросил обеспокоенно:
— Вот вы Алика нашли. А все-таки вы и мой немножечко, да?
Иван Антонович обнял Димку.
— Ну, конечно, малыш!
Он всё поглядывал в ту сторону, где светлела голова сына.
Ося никак не мог привыкнуть, что Алик оказался совсем не таким, как он его себе представлял. Он искал худенького, бледного, слабенького мальчика. А в стоявшем перед ним подростке чувствовались скрытая сила и большое упорство.
— А с кем же Аня будет теперь заниматься арифметикой? — вдруг воскликнула Таня.
Аня покраснела, вопросительно глядя в лицо Алеше. Сама она стеснялась об этом заговорить.
Недавно Алеша переехал к отцу. Все знали, что после каникул он будет учиться в ленинградской школе.
Прощаясь с Петренковыми, Алеша обещал приезжать к ним часто. Александра Николаевна расплакалась.
— Рада я, что так получилось, — говорила она, вытирая слезы. — Но пусто у нас без тебя будет.