В бой идут одни новички
Шрифт:
— Где Ромик? — перебил его Петрос.
— Заперт экипажем в своей каюте. Старший инженер крейсера ведет сейчас туда десантников, — послышался ответ.
— Отлично, — вице-адмирал в нетерпении потер руки.
— Кстати, — в голосе командира «Дискавери» послышалось недоумение, — вы что, отправили к нам дополнительные корабли? У ребят из истребительного прикрытия снова пошли гравитационные всплески.
Петрос бросил взгляд на командира «Аквитании».
— Кого ты еще успел к ним послать? — нетерпеливо спросил он.
На лице Тадеса отразилось нескрываемое удивление:
— Там больше нет наших кораблей, кроме шести истребителей. «Медузы» и те уже отправились обратно.
Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Затем пальцы
— Всему линкору! Боевая тревога! Дежурным эскадрильям немедленный взлет!
В уютном кафе на третьей палубе звездного линкора «Аквитания» в этот час было немноголюдно. Играла негромкая музыка, через настенные светильники, сделанные в форме витражей, лился приглушенный свет. Заняты были всего лишь несколько столиков в глубине зала. За ними обычно собирались пилоты пятьдесят третьей эскадрильи «Молотоголовых», чтобы отметить удачный боевой вылет или вспомнить погибших товарищей. Но не так давно костяк этой боевой группы, состоящий из самых опытных офицеров первого и прима-классов, был переведен на «Бастион», прикрывать новоиспеченное командование флотами Альянса, а оставшихся пилотов разбросали по другим кораблям. И теперь вместо них за столиками появились другие люди, тоже в форме пилотов Легких Сил Альянса, но носящие на своих мундирах эмблему с летящей черной птицей. Это была сто седьмая эскадрилья «Воронов», первой принявшая вызов Шивы со времен Великой Войны. И так совпало, что Траусти с Найрой, влившись в эскадрилью «Воронов», вдруг оказались на том же самом месте, где Тарсон не так давно собирал свое звено пятьдесят третьей перед их первым боевым заданием. Но молодому человеку было сейчас не до этих воспоминаний.
Траусти со стуком поставил опустевший бокал на стол. Пальцы его рук мелко дрожали, перехватив сочувствующий взгляд Найры, он убрал руки под стол. Димитер Роснан, четвертый пилот его звена, переводил тревожный взор то на застывшее лицо своего командира, то на Найру Синарин, с трудом пытающуюся сдержать слезы, то на нетронутый, полный крепкого фраппина бокал на столе перед не занятым никем местом. В воздухе над ними зависла тяжелая тишина.
— Пусть душа его упокоится в безграничной Вселенной, — Тарсон услышал знакомый голос и ощутил прикосновение к своему плечу.
Он поднял голову, рядом с ним стояла Сола. Повинуясь безотчетному движению, Траусти прижал ее ладонь к своей щеке. Девушка осторожно погладила его свободной рукой по затылку.
— Садись, Сола, — Найра быстро вскочила с места и подвинула девушке еще один стул, — у нас сегодня большое горе, погиб Густав.
— Я была в информационном зале, — кивнула в ответ Сола, ее большие серые глаза с подрагивающими длинными ресницами неотрывно смотрели на Траусти, — мне правда очень жаль, хотя я его почти не знала.
— Это моя вина, — угрюмо произнес Тарсон, не поднимая ни на кого взгляда, — я должен был успеть к нему, когда он просил о помощи.
— Перестань, командир, — неожиданно твердо сказала Синарин, — у тебя был приказ любой ценой защитить «Тринити». Это война. На войне всегда бывают потери. Мы будем помнить Густава. И в следующий раз сумеем отомстить за него.
Тарсон с изумлением поднял взгляд на девушку. Лицо Найры слегка расплылось перед ним, Траусти не привык еще пить крепкий фраппин целыми стаканами. Видимо, то же самое относилось и к Синарин. «Или, быть может, она еще толком не отошла от того, что ей пришлось катапультироваться с загоревшегося „Геркулеса“, — подумал он, — да что там говорить, я и сам все никак не отойду». Алкоголь оказывал на него свое действие, он будто погружался в плотную воду, лица товарищей казались ему далекими, как если бы он смотрел на них в перевернутый бинокль, и вдруг, заслонив собой все, перед ним снова встала картина прошедшего боя, первого для него боя с Шивой.
Двенадцать «Драконов» выскочили из подпространства, когда их никто не ожидал, в то время как пилоты сто седьмой, обмениваясь замечаниями, расслабленно наблюдали за стыковкой
Худшее началось потом, когда появились «Василиски», тоже старые знакомые землян. Похожие на ощетинившихся ежей, эти то ли тяжелые перехватчики, то ли легкие бомбоносы, известные людям и васудеанцам еще с Великой Войны, устремились к «Тринити». Шести таких машин хватало с лихвой для изуродованного крейсера с недействующим зенитным вооружением, поэтому по приказу Лероя уже через несколько секунд тройка Тарсона понеслась на форсаже за врагом, оставив группу Дзета одних отбиваться от «Драконов». К несчастью, преимущество противника в количестве было слишком велико. Будь еще «Тринити» боеспособной, она могла бы постоять за себя, но инженеры из призовой команды Альянса, заблокировав во избежание эксцессов орудия крейсера, уже не успевали включить их обратно. Через камеры «Дискавери» они только с ужасом могли наблюдать несущуюся на них кучу-малу из шести бомбоносов шиван, уже выходящих на боевой курс, трех «Геркулесов» Альянса, пытающихся сбить их с пути, десятка «Драконов», в свою очередь расстреливающих землян сзади, и замыкавшую эту непрерывно палящую кавалькаду тройку истребителей Лероя Канта, отчаянно поливавшую шиван огнем из всех своих бортовых пушек.
Все дальнейшее показалось Траусти случившимся почти одновременно. Багровая вспышка на корпусе крейсера, совсем рядом с не успевшим отстыковаться «Элизиумом». Разлетающийся обломками в прицеле вражеский бомбонос. Отчаянный призыв о помощи Густава, которого в упор расстреливали сразу несколько «Драконов». Неожиданно спокойный голос Синарин: «Я подбита, катапультируюсь» — и исчезнувшие с бортовой панели зеленые значки фладдеров его звена.
Казалось, вокруг остались только шиванские корабли, несущие гибель. Радар его «Геркулеса» угрожающе горел красным, то слева, то справа от кабины все еще проносились пристрелочные трассы плазменных зарядов, преследующих его «Драконов», как вдруг неожиданно все закончилось. На поле боя наконец-то появилась долгожданная, но запоздавшая подмога. Две эскадрильи истребителей Альянса, поднятые по тревоге, прибыли с «Аквитании». Оставшиеся «Василиски», засияв серебристым светом, стали один за другим уходить в подпространство. За ними последовали и остальные шиванские охотники, очевидно, выполнившие свою боевую задачу, уничтожив «Тринити», а заодно и транспортный «Дискавери» с сотней людей на борту.
Как только бой закончился, Траусти сразу же бросился на поиски своих товарищей. Но нашел лишь Найру в спасательной капсуле. Густав покинуть свою машину не успел.
От тяжелых воспоминаний Траусти отвлек чей-то голос, окликнувший его по имени и показавшийся ему странно знакомым. Молодой человек повернулся на вращающемся стуле и увидел недалеко от себя высокую худую черноволосую женщину средних лет в гражданской одежде, поднимающуюся со своего места с радостным удивлением на лице.
— Траусти, — еще раз повторила она, — мальчик мой. Вот так встреча!
— Тетя Мина, вы? Как вы здесь оказались? — Тарсон перевел взгляд с женщины на недоуменные лица своих товарищей, как будто те могли ему что-то объяснить. Он вскочил со стула, едва не опрокинув его. Меньше всего Траусти ожидал встретить здесь знакомую своей матери, под опекой которой он провел половину своего детства.
— Здравствуй, мой дорогой, — вместо ответа сказала доктор Харгроув, крепко обнимая его, — я думала, ты сейчас на другой стороне Галактики. Сколько мы не виделись, восемь лет?