В боях за Ельню. Первые шаги к победе
Шрифт:
— Сдавайся! Рус, сдавайся, — кричали фашисты на ломаном русском языке.
Михайлов и Сухоплюев вступили в неравный бой, решили драться до последнего вздоха, как требовал от них приказ Сталина. Командиры залегли и стали, выбирая удачные моменты, отбиваться гранатами. Несколько немецких солдат было убито, получил тяжелое ранение их офицер, остальные, перепугавшись, стали короткими перебежками пятиться назад. И тогда два командира Красной Армии поднялись в атаку на растерявшегося врага. В лихой штыковой схватке они перекололи всех до одного, сержант Сухоплюев, отличавшийся большой физической силой, уничтожил семь фашистов.
В конце дня полк Батракова продолжал сражаться за деревню Садки, некрасовцы вышли
В 120-й стрелковой дивизии бой происходил не менее интенсивно. Противник наседал, стремясь занять новые позиции, открыть себе путь на Спас-Деменск, красноармейцы отбивали контратаки. Во время атаки фашистов на позиции первого батальона 474-го полка капитана Коркишко пулеметный расчет был выведен из строя. Тогда командир взвода лейтенант Б. А. Сапаргиреев сам лег за пулемет и открыл огонь по противнику. Фашисты залегли, но тут по ним ударили артиллеристы и минометчики, атака была отбита.
Отважно действовал в этом бою красноармеец-связист Черноусое. Рискуя своей жизнью, он под огнем противника восемь раз устранял обрывы на линии связи, обеспечив бесперебойный огонь батареи по наступающему противнику. Сам красноармеец Черноусое получил ранение, но оставался в строю. В восьмой роте третьего батальона того же 474-го полка красноармеец Михаил Семенович Ильичев спас жизнь командиру взвода, уничтожил лично несколько фашистов и захватил в плен немецкого ефрейтора.
Высокую оценку командования получил поступок разведчика четвертой батареи 606-го гаубичного полка Г.И. Князева. Он постоянно находился в передовой траншее с пехотинцами, вел наблюдение за позициями противника и, обнаружив его огневые точки, передавал их координаты на батарею, а командир батареи B.C. Кашашников, пользуясь этими данными, метким огнем уничтожал вражеские минометы и пулеметы. Но в самый разгар боя у Князева оборвалась связь с батареей, а пехотинцам нужна была поддержка, их ряды таяли. Тогда Князев, взяв ручной пулемет, расчет которого погиб, презирая смертоносный огонь врага, забежал во фланг противнику и открыл огонь по его орудийным расчетам.
Немцы не ожидали такого решительного нападения. Они, оставив орудия, побежали, падая под пулями Князева. Но тут кончились патроны. Уцелевшие фашисты стали поворачивать обратно. Что делать? Растерянность владела бойцом всего несколько мгновений. Князев подбежал к одному из шести отбитых им орудий, быстро зарядил его и открыл огонь по его бывшим хозяевам.
Этот князевский огонь стал решающим моментом боя. Прямой наводкой он громил пулеметные гнезда противника, бил врагу в грудь и спину. Красная пехота завершила победу, заняв бывшие вражеские позиции.
Несмотря на героические усилия, части ракутинской армии не выполняли своих задач. Командарм был недоволен. Жуков, находившийся в 43-й армии, где противник действовал с не меньшей активностью, выходил несколько раз на связь со штабом 24-й, выражал свое неудовлетворение. И в войска пошли указания: продолжать наступление ночью.
Жуков, не упуская из своих рук управления войсками фронта, исполнял и свои обязанности члена Ставки, постоянно анализируя общую стратегическую обстановку и характер действий противника на западном направлении. На основе полученных от пленных сведений о переходе войск группы армий «Центр» к обороне он все больше убеждался в правильности своего доклада Сталину 29 июля и счел обязанным еще раз повторить Верховному Главнокомандующему свои предложения. 19 августа И.В. Сталин получил от Жукова следующую телеграмму:
«Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве,
Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов — Конотоп — Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. После чего — главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс…» (Жуков Г. Воспоминания и размышления. Т. 2. С. 117).
Эта телеграмма и предпринимаемые Жуковым усилия в связи его выводами вошли в историю Великой Отечественной войны как убедительное подтверждение гениальной прозорливости будущего Маршала Победы. В правильности его выводов можно еще раз убедиться, если, пользуясь послевоенными источниками, заглянуть по ту сторону линии фронта.
18 августа главнокомандующий сухопутными войсками гитлеровской армии фельдмаршал Вальтер фон Браухич представил фюреру записку с предложениями о дальнейших операциях группы армий «Центр». Он писал в ней: «… Ближайшей оперативной целью группы армий “Центр” должно стать уничтожение расположенных перед ней главных сил противника и прорыв вражеского оборонительного фронта… Таким образом будут созданы предпосылки для захвата московского транспортного и промышленного района. После овладения этим промышленным районом, в сочетании с успехом на юге и севере, противник не сможет воссоздать свои разгромленные силы».
Через два дня на записку Браухича последовал предварительный ответ Верховного командования: «Фюрер не согласен с предложением главнокомандующего сухопутными силами от 18.8. о продолжении операций. Для него Москва и сосредоточенные там крупные силы противника не имеют значения. Первоочередная задача состоит в том, чтобы захватить у русских промышленные районы и использовать их в своих целях».
21 августа появились официальные указания Гитлера о дальнейшем ведении войны. Фюрер считал, что важнейшей задачей до наступления зимы является захват не Москвы, а Крыма, Донецкого промышленного и угольного района, а также перехват путей подвоза нефти с Кавказа. На севере первостепенной задачей Гитлер считал окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками ( Проэктор Д.М.Агрессия и катастрофа. С. 257—261).
Как видим, Жуков очень точно разгадал планы Гитлера на ближайшее время. Помешать их исполнению являлось главной задачей советского командования. С этой целью оно создало Брянский фронт, готовило новое широкомасштабное наступление Западного фронта, требовало не давать покоя фашистским захватчикам ни днем, ни ночью. Гитлер, в свою очередь, не намеревался сдавать позиций на московском направлении, хотя и поворачивал танковые войска на юг и север. Приказ фон Бока во что бы то ни стало удерживать выгодный в стратегическом плане ельнинский выступ оставался в силе. А Ракутину нужен был успех уже сегодня или завтра.
ДЕНЬ ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.
Среда, 20 августа
Однако ночные боевые действия опять оказались малоэффективными. Части армии не обеспечили продвижения вперед. В приказе № 020, подписанном в 10 часов 20 минут утра, командарм отметил, что только 120-я дивизия генерал-майора Петрова выполнила свою задачу, остановила натиск противника и пыталась перейти в атаку. Очень недоволен был Ракутин соединением полковника Миронова. «107-я сд действовала плохо, — говорилось в приказе, — полки в атаку шли неорганизованно. 765-й сп в течение суток топтался перед деревней Садки, а 630-й сп до сих пор овладел только юго-западной окраиной Митина. Такие темпы продвижения не обеспечивали успех 102-й тд».