В царстве мифов
Шрифт:
Потеря бессмертия — постоянная тема африканской мифологии. В мифе народности динка из Южного Судана говорится, что однажды бог, желая спасти от нужды семейную пару Гарант и Абук, дает им одно-единственное зернышко. Но жадный Абук, желая посеять больше зерен, лезет на небо. Бог, придя в ярость, посылает синюю птицу разорвать веревку, которая связывает небо с землей. С того времени люди должны много и тяжело трудиться, чтобы прокормить себя, страдая от болезней и смерти. Пастухи народа нуэр из Южного Судана тоже верят, что когда-то небо и землю соединяла веревка, и любой старик, взобравшись по ней наверх, возвращался молодым. Но однажды создатель повелел гиене перегрызть веревку, и с тех пор люди, лишившись возможности подниматься на небо, стареют и умирают.
Мифы древних кельтов
Кельты — группа индоевропейских народов, расселившихся во второй половине I тыс.
До нас не дошло никаких письменных источников, излагающих мифы галльских кельтов. Друиды, как пишет Юлий Цезарь, запрещали фиксировать мифологическую традицию. Именно поэтому из Галлии нет текстов, зато сохранились другие памятники: каменные скульптуры, рельефы, колонны и пр.
Захватив этот регион, римляне встретились с живыми традициями галлов и стали фиксировать их. Так, Гай Юлий Цезарь в «Записках о Галльской войне» назвал самых главных кельтских богов — Меркурия. Аполлона, Марса. Юпитера и Минерву. Каким местным божествам с какими функциями соответствовали эти боги, сказать трудно. «Из богов они больше всего почитают Меркурия. Он имеет больше, чем все другие боги, изображений; его считают изобретателем всех искусств; он же признается указывателем дорог и проводником в путешествиях: думают также, что он очень содействует наживе денег и торговым делам. Вслед за ним они почитают Аполлона. Марса. Юпитера и Минерву Об этих божествах они имеют приблизительно такие же представления, как остальные народы: Аполлон прогоняет болезни, Минерва учит начаткам ремесел и искусств, Юпитер имеет верховную власть над небожителями, Марс руководит войной» («Записки о Галльской войне». VI. 17). Через полтора века после Цезаря Лукиан из Самосаты писал: «Геракла кельты называют на своем местном языке Огмием, причем изображают этого бога в очень странном виде: он у них оказывается глубоким стариком, с плешью на темени, с совершенно седыми остатками волос на затылке, с кожей, сморщенной и загорелой до черноты, как у старых мореходов. Скорее можно было бы предположить, что перед нами один из подземных обитателей Тартара, какой-нибудь Харон или Иапет, словом — кто угодно, только не Геракл. Но и в таком образе Огмий сохраняет все же снаряжение Геракла: львиная шкура накинута, палицу держит в правой руке, колчан подвешен, и натянутый лук выставляет вперед левой рукой, — словом, что касается снаряжения, это настоящий Геракл» («Про Геракла» 1.1). Так римляне превратили Луга в Меркурия, Белена — в Аполлона, Тараниса — в Юпитера, Тевтата — в Марса, хотя Таранис никогда не был верховным божеством, а Луг не имел никакого отношения к торговле. Римская интерпретация не может дать подлинного представления о религии кельтов. Видя невероятную смелость галльских воинов, римляне сделали вывод, что те не боятся смерти, поскольку верят в счастливую загробную жизнь. Так ли это? Из другого источника ирландско-валлийского происхождения можно предположить, будто бы кельты (по крайней мере, островные) считали, что изначально боги жили на земле, подобно людям. Пожалуй, этимология имен кельтских богов проясняет их функции. Тевтат (от корня teuto, что значит «народ», «общность») являлся богом племени, Езус, возможно, родствен латинскому слову ezus («господин»), Таранис восходит к tarani со значением «гром». Наши знания о галльских богах весьма фрагментарны. Езус изображен на «Колонне лодочников», стоящей сейчас в парижском музее Клюни: одетый как дровосек, он рубит ветви в лесу, где скрывается бык с тремя журавлями. На галло-римской стеле в Трире видно, как он орудует топором. Он известен кровавыми жертвоприношениями: раненую жертву подвешивали к дереву, где она медленно погибала, истекая кровью. Тевтат, Таранис и Езус — три великих и жестоких божества, но в кельтском пантеоне были боги-благодетели, например, Смертрий — бог плодородия и изобилия у континентальных кельтов. К добрым божествам также относились Белен — бог-врачеватель и покровитель священных горячих источников, Огмий — бог красноречия и магической силы слова, а также проводник душ умерших в загробный мир (у ирландцев Огма).
Ирландии удалось избежать романизации, но не христианизации. Ирландские жрецы не сопротивлялись использованию письменности, как галльские друиды. Существовали тексты, написанные на древесной коре огамическим письмом. Образцы подобного письма можно встретить и на каменных памятниках. Древние тексты собирались и систематизировались христианскими авторами начиная с VII в. Благодаря монастырским переводчикам и переписчикам до нас дошли древние ирландские легенды, хотя и с искажениями. Христиане, боровшиеся с языческими суевериями, часто перерабатывали оригинальные саги, одни сюжеты убирали, другие вставляли, разбавляя собственными комментариями.
Наследие кельтской мифологии продолжало и в более поздние времена быть источником вдохновения для средневековых авторов, что заметно в цикле преданий об Артуре, короле бриттов, и рыцарях Круглого стола, а также в истории Тристана и Изольды.
Кернунн, бог с оленьими рогами
Имя Кернунн (Цернунн) означает «рогатый». Это бог богатства, лесов, животных и обновления жизни.
О природе этого бога ничего толком не известно, все интерпретации основаны на толковании его изображений. Считается, что Кернунн — бог природы, изобилия и плодородия. Его изображали с оленьими рогами и торквесом — культовым ожерельем, которое кельты носили на шее, талии или руке. Часто рядом с ним появлялась змея с головой барана или оленя. Он держал рог изобилия или пиалу и разбрасывал зерна или монеты. На серебряном котле, найденном в датском поселке Гундеструп, он изображен сидящим в «буддийской позе» в окружении оленя, двух быков, двух львов и двух волков, рядом с мальчиком, оседлавшим дельфина.
Кернунн подобен валлийскому Гвину и английскому Херну-Охотнику. Все трое фольклорных героев известны своей «дикой охотой»: зимой во время охотничьего сезона они скачут по лесам в сопровождении своры собак.
Английское поверье гласит, что услышать голос Херна, похожий на крик раненого оленя, — предзнаменование скорой смерти.
Кернунн, судя по всему, олицетворял цикличность природы: он появлялся в период зимнего солнцестояния, женился в белтейне (мае) и умирал после летнего солнцестояния. На Самайн (праздник сбора урожая) он выходил из царства мертвых, чтобы начать охоту. На древнеримских стелах из Дакии (совр. Румыния) Кернунн уподоблялся Юпитеру, владыке неба. Культ Кернунна был популярен среди кельтов и поддерживался друидами, активно сопротивлявшимися христианизации.
Кельтский бог, чье имя на французский манер произносилось как Сернун, Сернон и Кернон, оставил след во Франции: Санон, приток Мозеля, города Серне в департаменте Верхний Рейн и Серне-ля-Виль в департаменте Ивелин названы в его честь.
Бог изображен сидящим со скрещенными ногами. Он держит в одной руке змею с бараньей головой, а другой подносит ожерелье оленю. Торквес украшает и его шею.
Рога Кернунна. Олени сбрасывают рога каждую осень после сезонных поединков за самок, а весной следующего года отращивают новые. Великолепные ветвистые рога нужны самцам вовсе не для защиты от хищников — олени пускают их в ход во время турниров, оспаривая друг у друга право оплодотворить самок. Рога Кернунна символизируют плодородие и ежегодное обновление жизни.
Огмий, галльский старик с дубиной
Огмий — воплощение красноречия и магической силы слова.
Морщинистый седой старик с плешью на темени одет в шкуру льва, держит в правой руке дубину, в левой лук, за спиной носит колчан со стрелами. Лукиан Самосатский, античный автор II в. н. э., писал: «Он влечет за собой целую толпу людей, причем все привязаны за уши. А привязью служат тонкие цепочки из золота, подобные прекраснейшим ожерельям. И вот люди, увлекаемые столь слабой цепью, даже не помышляют о бегстве, хотя они могли бы легко убежать, и вообще не сопротивляются и ногами не упираются, не откидываются всем телом назад, борясь с увлекающей цепью, напротив, со светлыми и радостными лицами они следуют за уводящим их богом и, славословя его в один голос, сами спешат и, желая забежать вперед, ослабляют узы и, кажется, опечалены будут, если получат свободу. Не премину я рассказать и о том, что показалось мне в этом изображении всего неуместней: не зная, куда прикрепить концы цепочек, — так как правая рука Геракла уже занята палицей, а левая — луком, — художник просверлил кончик языка, заставив бога языком увлекать пленников, и он ведет их таким образом, повернув к ним лицо и улыбаясь им».