В Цепях Вечности
Шрифт:
Девушка нахмурилась.
– Ты о чем?
– Лурин обладает властью над магическими предметами. Об этом говорил Твердогору торговец, что продал ему камни-глаза и еще много чего. Наш король – страстный коллекционер магических артефактов, при этом не всегда способный их использовать. Старик торговец продал ему младенца Лурина вместе с камешками, которые ты сейчас держишь в руке, потому что он обладает над ними властью большей, чем любой чародей.
Взгляд девушки сделался недоверчивым.
– Откуда тебе это известно?
– Насчет камней-глаз – я сам неоднократно видел, как принц с их помощью творил чудеса. А о том, что он – приемный сын короля… Я слышал, как Лурину об этом рассказывал умирающий от ран принц Морган. Во время этого разговора я сам был одной ногой в могиле.
Он усмехнулся.
– Повезло, что я украл камешки – они, похоже, спасли меня от смерти и залечили раны.
Девушка посмотрела на него с брезгливостью.
– Ты рассказал все, кроме того, почему я не должна тебя убивать, а взять с собой.
Карт улыбнулся изуродованным ртом и тут же поморщился от резкой боли.
– Лурин убьет тебя с помощью своих камней-глаз и даже не поймет, как это сделал. А если с тобой буду я, этого не случится.
– Ты знаешь его секрет?
Карт выдержал ее взгляд.
– Да, я знаю его секрет.
Невидимые путы исчезли, но вновь пришла боль – в затекшие руки наемника словно втыкали раскаленные иголки.
– Ты будешь жить, пока я не получу камни, – произнесла Венора.
Карт принялся растирать запястья.
* * *
Тириз Карт услышал свист брошенного камня еще до того, как тот врезался в окно. На пол со звоном хлынули осколки стекла.
Пытки Веноры обострили магическое чутье наемника так, что теперь покалывание в животе предупреждает еще и об опасности.
Он посмотрел в разбитое окно.
К забору приближается толпа мужиков, в руках вилы, колья и топоры. Среди них есть и женские лица.
Кто-то бросил еще три камня, но мимо. Булыжники ударяли в стенку избы.
Карт повернулся, чтобы позвать свою новую компаньонку, но девушка уже стоит рядом. С выжженным глазом он выглядел отталкивающе, но юная колдунья не обратила на это внимание.
На лице Веноры читалось презрение к этим людям, пришедшим отомстить. Она видела отца Лаши – Петро стоял, в миг постаревший от горя, с топором в руках и смотрел на избу, в которой обложили убийцу его единственной дочери.
Зеленые глаза колдуньи потемнели, она подняла взгляд вверх. В синем небе редкие, похожие на овец, облака стали темнеть, заполняя все вокруг чернотой. В воздух взвились пылинки и стебельки трав, ветер понес их прочь.
– Что происходит? – спросил Карт, глядя то на небо, то на толпу селян. Они остановились у калитки, что-то яростно обсуждая. Кто-то тычет пальцем вверх.
Наемник почувствовал резкий прилив сил. Усталость и ломота после пыток в одночасье пропали. Он в изумлении посмотрел на Венору, та ответила холодным взглядом, мол, получай, какой от тебя толк, если ты – измученный калека. Тогда Карт отыскал в комнате свою перевязь с мечом и повесил через плечо. Он заметил, что ветер стремительно усиливается, с шумом врываясь в оконный проем.
Венора простерла перед собой руки, смотрит вверх, губы двигаются, до Карта долетают обрывки слов. Он на всякий случай задвинул на двери засов и придвинул стол, плотно ее подперев.
Едва Карт это сделал, дверь зашаталась под градом ударов.
– Делай что-нибудь быстрей! – крикнул он.
В дверь колотить перестали.
Карт видел в окно, как половина мужиков отправилась к раскинувшемуся рядом леску.
Остальные окружили избу кольцом. Из леса показались селяне с охапками хвороста, принялись складывать у бревенчатых стен.
Карт выругался. Он сжег заживо многих, но сам умирать на костре не планировал.
Все еще глядя в почерневшее, будто затянутое клубами дыма небо, Венора поднесла ко рту мизинцы. Избу заполнил оглушительный свист.
Напуганные внезапно поднявшимся грозным ветром и клубящимися, как дым, тучами, часть крестьян бросились прочь. Те, кто остались с Петро и его двумя друзьями, изумленно глядят на избу. Свист Веноры слышен даже здесь, на ветру.
– Эх, не взять нам ее, – вздохнул Игнат.
– Что ты сказал? – прокричал Петро сквозь треплющий волосы и одежду ветер.
Игнат покачал головой.
– Ничего! Мы не сможем теперь поджечь дом!
Однако в его голосе прозвучало сомнение, на лице читается нерешительность.
– Она убила мою дочурку! – заорал Петр, в бешенстве отбрасывая топор и хватая Игната за грудки. – Эта ведьма должна умереть, ясно тебе?!
Из избы снова раздался леденящий кровь свист.
Петр вдруг осекся, увидев выражение на лице Игната. Тот смотрит ему за спину. Остальные мужики тоже изумленно таращатся на дом колдуньи. Петр отпустил друга и повернулся.
Над крышей избы вертится столб ветра, медленно обретая форму… коня. Скакун черного цвета, глаза пылают красным, как две огненные головни. Грива развевается от ветра, кожа словно из текучей воды, черной и непрозрачной. Ветер носится вокруг него, не утихая ни на минуту.
– Святые боги! – прошептал кто-то из мужиков в страхе и изумлении.
Конь принялся бить копытом в крышу избы.
Когда затрещало, крестьяне сначала не поняли, что происходит. Но потом все стало ясно. Они хотели убежать прочь, подальше от этого места, но их глаза оставались прикованы к дому Веноры, ноги отказывались повиноваться.