В чем истина? Эксплейнер по современной философии от Фуко и Делеза до Жижека и Харауэй
Шрифт:
Этот режим Рансьер связал с Аристотелем и его «Поэтикой». Другое название – миметический, подражательный режим. При изобразительном режиме ценность искусства – в точном повторении реальности, правдоподобности, соблюдении канонов подражания. Искусство подчиняется условностям и правилам, как, например, классические французские трагедии, классическая живопись XVII–XIX вв., греческие скульптуры.
Эстетический режим все меняет. Он дает искусству автономию и устанавливает равенство между различными предметами искусства, осуществляет переход
«Для меня эстетика – отнюдь не занимающаяся искусством наука или дисциплина. Эстетика – это способ мыслить, который проявляется по поводу предметов искусства и силится высказать, в чем они являются предметом мысли. Более общим образом, это специфический исторический режим художественной мысли, представление о мышлении, согласно которому предметы искусства суть предметы мысли» [69] .
69
Рансьер Ж. Эстетическое бессознательное. СПб.: Machina, 2004.
Философы о поэзии: главные книги
Философия всегда ищет материал для осмысления – в науке, музыке, живописи, литературе и, в частности, в поэзии. Философия с момента появления состоит в отношениях с поэзией: еще Платон ругался на поэтов и говорил, что их нужно выгнать из идеального государства.
Философия XX века и современная мысль не оставляют поэзию без внимания: она становится хранителем «тайного» языка, политическим действием или же способом «истинно» высказываться о мире. Вот несколько важных книг, в которых философски осмысляется поэтическое творчество, – от Хайдеггера до Мейясу.
Эта книга – собрание трех текстов Мартина Хайдеггера на тему поэзии: «Гельдерлин и сущность поэзии», «Нужны ли поэты?» и «Язык поэмы». Хайдеггер был склонен к поэтизации мышления, поэтому без поэзии невозможно представить его философию. Для Хайдеггера и поэзия, и философия равно внимательно работают с языком и раскрывают сокрытое в нем: ведь язык – это дом бытия.
Хайдеггера интересовало творчество поэтов Гельдерлина, Тракля, Рильке и Целана. Он был уверен, что не человек говорит языком, а язык говорит через человека. Поэзия же показывает язык в его чистом виде.
«Поэзия никогда не принимает язык в качестве наличного материала, нет, поэзия сама впервые делает возможным язык, содействует языку. Поэзия есть праязык исторического народа. Следовательно, все обстоит напротив: существо языка должно быть понято из существа поэзии» [70] .
В этой книге собраны различные тексты, связанные с феноменологический традицией и попыткой через нее осмыслить поэзию. Поль Рикер уделил много внимания проблеме метафоры: поэзия раскрывает эстетическую сущность языка, а метафора является его основным свойством, влияющим на нашу способность понимания.
70
Хайдеггер М. О поэтах и поэзии. Гельдерлин. Рильке. Тракль. М.: Водолей, 2017.
Ханс-Георг Гадамер обратился к немного иной проблеме, поставив вопрос: а что должен знать читатель? Обязан ли он знать все, чтобы читать текст, в том числе и поэтический?
В центре внимания обоих авторов находится тема отношений языка и восприятия, поэзии и воображения, поэзии и реальности.
«Поэтические качества, будучи подвергнуты переносу, участвуют в конфигурации мира. Они “истинны” в той мере, в какой “адекватны”, то есть в той мере, в какой они соединяют уместность с новизной, очевидность с удивлением» [71] .
71
Рикер П., Гадамер Х.-Г. Феноменология поэзии. М.: Рипол-Классик, 2019.
Для Беньямина были чрезвычайно важны Бодлер и его поэзия. В этой книге автор собрал эссе, позволяющие увидеть влияние Бодлера на идеи немецкого мыслителя. Для Беньямина Бодлер – это выражение модерна, определившего XIX век и его культуру, в частности городскую. Беньямин обращал пристальное внимание на жизнь в Париже времени Бодлера, считая ее продуктом эпохи модерна: в нем появился феномен толпы и новый городской персонаж – праздношатающийся фланер.
Благодаря поэзии Бодлера и ее протестному духу у Беньямина появилась возможность произвести подробный философский и критический анализ повседневной культуры.
«Высказывания Бодлера можно было назвать метафизикой провокатора. В Бельгии, где были написаны эти заметки, его некоторое время считали агентом французской полиции. Сами по себе подобные случаи мало кого могли удивить, поэтому Бодлер писал 20 декабря 1854 года своей матери по поводу литераторов на полицейском содержании: “Никогда мое имя не появится в их позорном списке”» [72] .
72
Вальтер Б. Бодлер. М.: Ad Marginem, 2023.
Эта небольшая по объему книга – эссе об отношениях философа и поэта. Даниэль Коэн-Левинас, специалистка по иудаистике, исследует, как Жак Деррида читал стихи Пауля Целана. В центре прочтения Коэн-Левинас – экзистенциальные категории: «чужой», «иной», «посторонний», «никто», а также «молчание», «речь» и «темнота».
Автор показала, что и для поэзии, и для философии существует общий предмет – Другой (в первую очередь «другой человек», за которым стоит «другой мир», «другая реальность»). Именно это и определяет отношения Деррида и Целана, связанные, кроме прочего, с темой еврейства, исключенности и катастрофы.