В чужом клане
Шрифт:
— Хорошо, мы оба для аль-Ифрит опасны. И? К чему ты ведешь?
— Если мы так опасны, если из-за нас клан становится уязвим, зачем мы им? Ладно, я могу попробовать поверить в, как ты выразился, обычную человеческую благодарность. Но тогда бы нам просто дали денег, оружие, может еще рекомендацию в место, находящееся как можно дальше от столицы и не особенно заботящееся о законности — и с облегчением помахали вслед. Но вместо того идут разговоры о помощи с проведением инициации, и никто и словом не обмолвился о том, что нам пора бы и честь знать.
— У тебя явно есть версии того, зачем мы им.
Кастиан вздохнул.
— Аль-Ифрит нужны сильные маги и воины. Настолько нужны, что ради нас глава идет на немалый риск. При этом мы оба видели портреты в галерее, мы оба знаем, что связи клана раскинуты широко, и в случае необходимости они могут призвать на помощь очень и очень многих. Однако продолжают набирать новых союзников.
— Хочешь сказать, аль-Ифрит изо всех сил готовятся к ситуации, когда все эти союзники им понадобятся? И что это будет за ситуация, по-твоему?
— Пока мне пришло в голову три варианта. Первое — возобновление войны с Энхард. Кровная вражда с одним из самых могущественных кланов Империи — это не шутка, а перемирие в любой момент может быть нарушено. Второй вариант — аль-Ифрит ожидают новой глобальной войны с демонами. Ты же упомянул, что Хеймес не казался удивленным прорыву в ритуальном зале. Ну вот… Это не будет классической войной в том стиле, где армия идет на армию. Это будут прорывы за прорывами, в каждом все больше демонов, они все сильнее. Человеческие поселения вне защиты кланов падут первыми, затем придет очередь малых земель и, наконец, корневых. Сильные маги — от семи камней и выше — будут не просто ценны, они станут залогом выживания.
— А третий вариант?
— Заговор против короны.
— То есть?
— Хеймес женат на двоюродной сестре императора, причем император все еще бездетен. Если он умрет, трон перейдет к его дяде, единственный ребенок которого — эта самая принцесса, жена Хеймеса.
— Еще несколько лет назад аль-Ифрит были Младшим кланом, — возразил я. — Ты всерьез думаешь, что у них есть — не желание, желание-то может быть, — а возможность захватить трон? Захватить и удержать?
— Я пока слишком мало знаю, чтобы что-то сказать наверняка, — Кастиан побарабанил пальцами по столу. — Возможно, настоящая причина заключается в четвертом варианте, о котором я даже не подозреваю из-за нехватки информации. Так или иначе, оставаясь здесь, мы влезаем в чужие игры, в которых можем очень быстро лишиться головы.
— И можем лишиться ее еще быстрее, если попытаемся от этих игр сбежать, — отозвался я ему в тон. С выкладками Кастиана я по большому счету был согласен, но выбора у нас особого не было. — И объясни мне еще, будь так добр, почему способности магов измеряются в камнях и почему сильные маги — такая редкость, которую приходится приманивать?
— И этого ты тоже не помнишь, — пробормотал Кастиан. — Ладно. Вот, смотри, — он потянулся за другим фолиантом. — Это Вестник Императорского Географического Общества, выпускается каждые двенадцать лет с обновленными данными. По последней переписи, на территории Империи проживает триста двадцать миллионов человек.
Он пролистал фолиант до нужной страницы и развернул ко мне, ткнув пальцем в таблицу, сделанную в форме пирамиды.
— Вот. Внизу — основное население, лишенное магического дара. Выше — маги. Всего владеющих даром миллион шестьсот тысяч.
— Это не так уж мало. Каждый двухсотый?
— Да. Только вот подавляющее большинство магов — донники. Вот, смотри, вторая снизу графа. Миллион пятьсот двадцать тысяч имеют силу от одного до трех камней. И, Рейн, — Кастиан поднял взгляд от книги, внимательно посмотрев мне в глаза, — этого ты тоже явно не знаешь. «Донник» — одно из грубейших оскорблений для мага, когда оно правдиво. Поэтому, если не хочешь нажить себе лишних врагов, не используй его. Сильный маг только посмеется, а слабый затаит обиду, а потом нанесет удар в спину.
— Понял, — сказал я, разглядывая пирамиду. Из этих примерно полутора миллионов «донников» миллион четыреста были владельцами одного камня, восемьдесят тысяч человек — двух камней, и сорок тысяч — трех.
— Следующая группа — середняки, от четырех до шести камней, — пояснил Кастиан.
Их было значительно меньше.
Тридцать две тысячи были обладателями четырех камней, двадцать шесть тысяч — пяти, и восемнадцать тысяч — шести.
А дальше пирамида продолжала сужаться еще более стремительно.
— И сильные маги, от семи до десяти камней.
Тут, вместо тысяч, счет шел уже на сотни и десятки. Девятьсот человек — с семью камнями, триста — с восемью. Пятьдесят семь человек — обладатели девяти камней и всего семнадцать человек — десяти.
— Как их мало, — проговорил я, глядя на крохотные цифры, венчающие пирамиду.
— Практически все обладатели девяти и десяти камней — либо главы кланов, либо их консорты, либо наследники, — добавил Кастиан. — Найти настолько сильного мага без уже существующих обязательств — редкость из редкостей. Понимаешь теперь, почему мы так ценны для аль-Ифрит?
— Потенциально ценны, — уточнил я.
— Потенциально, — согласился Кастиан и с кривой усмешкой добавил: — Если вдруг при инициации я получу меньше восьми камней, то, будь уверен, аль-Ифрит постараются от меня избавиться как можно скорее.
Я промолчал. Не спорить же. Тем более что Кастиан был, скорее всего, прав и в этом.
— Насколько сильные маги… сильны? — спросил я после паузы. — По сравнению со середняками и донниками?
— Хм… — Кастиан задумался. — Ну вот тебе пример. Я беру усредненные значения, естественно. Чтобы поставить вокруг дома сферическую защиту, способную месяц выдерживать атаку демонов, у мага с десятью камнями уйдет пять секунд, с девятью — полминуты. Магу с шестью камнями понадобится неделя напряженной работы. Маг с тремя камнями потратит на это год, а маг с одним камнем не осилит такую задачу за всю жизнь.
— А что эти самые камни из себя представляют?
— Это насыщенные защитной энергией амулеты наподобие нихарнов. Изначально их использовали, чтобы магия, вырвавшаяся во время инициации, не убила как молодого мага, так и всех окружающих. Но со временем стало понятно, что количество амулетов, задействованных для защиты, показывает врожденную силу мага. Тогда-то ее уровень и стали определять камнями.
— Несправедливая система, — заметил я. — Получается, у магов с малым количеством камней нет возможности подняться? Стать сильнее?