В чужом небе
Шрифт:
Он перевёл дух, покосился на своего уполномоченного, как будто искал у того одобрения его слов относительно кровного врага.
– Теперь дождёмся пока сюда гарнизон пришлют покрепче, и рванём в Прияворье, помогать товарищу Бессарабу. Там у него дел невпроворот - и с Блицкригом, и с местной контрой. Пора с ними разобраться уже - покончить с ними раз и навсегда, чтобы и духу не осталось.
– Наша армия отправится туда, куда нам прикажут, - ледяным тоном заявил Вершило.
– А я вот, товарищ уполномоченный, не сомневаюсь, что нас именно в Прияворье отправят, - желчно заявил ему Будиволна.
– Потому как именно там мы будем нужнее всего.
За всю перепалку между командармом
А тот, кого нашли едва живым на кладбище, лежал на кровати, на чистой простыне и глядел в потолок. Он смотрел на лепнину, украшающую его. Больше ему пока ничего не оставалось. Он слишком сильно ослаб после чудовищных перипетий, что обрушились на него. Падение среди горящих обломков небесного крейсера едва не стоило ему жизни. После тюрьма вместе с другими схваченными по делу 25 Бадкубинских уполномоченных. И наконец расстрел и братская могила. Последние силы ушли у него на то, чтобы выбраться из неё. Теперь он мог лишь лежать и глядеть в потолок. Силы вернутся к нему, но очень нескоро, как бы то ни было, а он ограничен возможностями человеческого тела, из этих штанов как ни старайся не выпрыгнешь.
Человек, которого почти настиг тут, в Бадкубе, снова скрылся, и след его давно уже простыл. Куда он ведёт – неведомо, наверное, никому во всём Красном городе, да и ближайших окраинах, точно.
И потому он лежал на постели, глядел на красивую лепнину, и думал, думал, думал. Мозг его работал без остановки, даже во сне он не переставал прикидывать всё новые и новые варианты развития событий. Но ни один из них не помогал ему приблизиться к искомому и на полшага.
В душе его медленно, но верно закипал бессильный гнев. Руки частенько, особенно во сне, крепко сжимали край простыни, так что костяшки пальцев белели. Тогда ему давали двойную порцию успокоительного, но помогало плохо. Больной продолжал крепко сжимать край простыни и время от времени скрипел во сне зубами. На третий день врач, осматривающий его, велел перестать давать лекарства - нечего переводить их на того, кому всё равно не помогает. Но больному на это было наплевать. Весь разум его сосредоточился на одной цели - поймать сбежавшего из комплекса на Катанге стража. Остальное - не важно.
Как можно скорее подняться на ноги и продолжить погоню. Он должен найти Ратимира и покончить с ним - любой ценой. Тайна комплекса на реке Катанге не должна быть открыта.
Глава 4.
Наше отбытие в Дёйнкирхе омрачилось первыми потерями в эскадрилье. Её покинули двое разведчиков - Ромен Гари и Эмиль Ажар.
Утром, когда мы готовили аэропланы к срочному отлёту, в ангар вошёл невысокий человек с ранними залысинами надо лбом, одетый в форму аспиранта нейстрийской небесной армии. В правой руке он держал круглую кепи. Этого человека знал в лицо каждый, кто имел хоть какое-то, пускай самоё отдалённое, отношение к авиации. Ведь это был Виконт - ставшей своего рода легендой среди летунов. Он доставлял почту частным порядком в самые отдалённые уголки всего мира. А однажды даже пересёк океан, отделяющий Континент от Заокеанской конфедерации, чтобы доставить несколько частных писем и бандеролей.
– Где я могу увидеть господ Гари и Ажара?
– поинтересовался он, как будто даже ни к кому конкретно не обращаясь.
Оба Близнеца вышли из-за своих машин и направились к нему. Виконт пожал им руки - сразу стало ясно, что знакомы они не один день.
– Покидаете родину в трудный час?
– спросил он сразу у обоих.
– Родина первой отвернулась от нас, - отмахнулся от него Гари, - с чего бы нам любить её.
– Я знаю вашу историю, господа, но сейчас она не важна. Сейчас, когда Блицкриг наступает на столицу, а наши союзники покинули нас. Неужели сейчас вы уйдёте с наёмниками сражаться за тех, кто предал нашу родину и сбежал с поля боя?
– Гвардия тоже поднимается на крыло, - заметил Гари, - и оборонять столицу вовсе не собирается. Всем давно известно, что король, правительство, двор во главе с майордомом покинули её, а на людей всем наплевать. У Блицкрига вроде даже имеется собственное правительство и даже майордом, который станет управлять в отсутствие короля.
– Они всегда основательно подходят к любому делу, особенно столь важному, как завоевание, - усмехнулся Ажар.
– А вы знаете о Сражающейся Нейстрии? Это те, кто никогда не примет никакой власти, кроме законной, но и уходить вместе с ней не собирается. Мы продолжим сражаться. Не в Дёйнкирхе, а здесь и сейчас! Не за предавших нас союзников, а за родину.
– У повстанцев нет шансов выиграть войну, - покачал головой Гари.
– Вы только сложите головы ни за что.
– Ну что же, - развернулся на каблуках Виконт.
– По крайней мере, я попытался убедить вас.
Он надел кепи и быстрым шагом направился к выходу из ангара.
В этот момент я перехватил взгляд Гари, который тот бросил на Ажара, и понял - мы потеряли обоих разведчиков.
– Постойте, Виконт, - бросился следом за легендарным почтарём Гари, схватил его за рукав.
– Подождите немного. Мы должны только рассчитаться с командиром.
Тот обернулся, и на лице его расцвела широкая улыбка.
– Я знал, что вы, господа, не предадите родину, несмотря ни на что.
На «Королевский ковчег» мы поднимались уже без обоих разведчиков. Они забрали свои аэропланы, получили расчёт и присоединились к Виконту. Куда они улетели, не знал никто в эскадрилье.
Авианосная группа, в которую кроме ковчега входили ещё два больших корабля и с десяток мощно вооружённых фрегатов сопровождения, не стала опускаться на землю, чтобы принять нас на борт. Вместо этого корабли сильно сбросили скорость, когда пролетали над нашим лётным полем. Нам предстояло поднять в небо аэропланы и сесть прямо на палубу «Королевского ковчега». Ничего сложного - особенно для тех, кто не раз проделывал подобные вещи во время сражения. Но даже и мне он оказался вполне по плечу.
Моим аэропланом оказался заслуженный и не раз латанный «Ньюпор». На лучшее, собственно, рассчитывать было бы глупо - никто не доверит незнакомому летуну новую машину. Мало ли каков он окажется в настоящем деле. Однако я знал, что в эскадрилье есть и свободные аэропланы, куда лучше «Ньюпора». Имелись и новенькие гвардейские «Молнии» и «Громы» - нейстрийские модели, чья конструкция была полностью переработана под безразгонник. Но больше, конечно, было котсуолдских машин - «Кэмелы», «Спитфайеры» и парочка «Хокеров», модели редкой, переходной от бипланов к безразгонникам. Были и несколько имперских и даже блицкриговских аэропланов. А отдельно от всех стоял мотоцикл Оргарда, к которому тот никого не подпускал на пистолетный выстрел.
Именно Оргард первым и поднялся в воздух. Он стартовал резко - рванул почти с места в небо. Видимо, был куда сильнее остальных раздосадован уходом Гари и Ажара. За ним поднимали в небо машины остальные. Я стартовал в последней волне, вместе с техниками, обученными летать. Они перегоняли свободные аэропланы.
Полёт прошёл легко. Небо было чистым, ветер умеренным и без порывов. Для полётов лучше и не придумаешь. Драться при такой погоде одно удовольствие - врага видно едва ли не за версту. Конечно, в облака не удрать, если что, но и коситься на серые или белые их купы, ожидая оттуда появления машин противника, тоже не надо.