В чужом обличье
Шрифт:
— У нас это называется «Аромат работы», — сообщила донья, затыкая флакон пробкой. — Потому что нюхнув этого зелья, люди моментально трезвеют, просыпаются и бегут работать.
Реймонд не ощущал настроения бежать работать, наоборот, хотелось снова напиться и забыться, поэтому он спросил хмуро:
— Зачем?
— Затем, что вы нужны мне трезвый и собранный. Вы себе нужны трезвый и собранный.
— А, понятно, Агата вас подослала, — качнул головой Реймонд, демонстративно наливая себе вина.
Вкус
— Вы… вы заколдовали! — выкрикнул он донье.
— Да, — не стала отрицать та. — Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы уже практически не в состоянии применять заклинания, а также периодически у вас отключаются органы чувств: слух, обоняние, зрение?
Реймонд хотел согласиться, но протрезвление заставило его вспомнить о легенде и он сказал:
— Не знаю, что там у дедушки, но вы можете проконсультироваться у мастера Светлы Тарниш!
— Да-да, и у вашего дедушки, — отмахнулась Августина, на лице которой отразилось легкое недовольство этими «играми в обман».
Реймонд немного обиделся и демонстративно выпил еще вина, отстранившись от вкуса.
— Послушайте, у меня нет времени на эти игры, — поджала она губы, посмотрела недовольно.
С её южной внешностью даже недовольство смотрелось красиво, только очки надо было снять. Очки всё портили. Стоило бы бросить все и уехать в Панию, частью которой и был город Каркадас. Теплая вода, солнце и красотки, никаких тебе гор и мрачных проклятий.
— Чернота дошла до плеча, вы не в состоянии скрыть даже собственную руку…
Реймонд оглянулся затравленно, но вроде бы никто не слушал. Кто был поближе, тоже нюхнули ядовитого аромата и сейчас блевали снаружи, остальные пили и шумно веселились.
— …у вас отключаются чувства, вы даже не узнали меня, хотя я сидела на расстоянии вытянутой руки. Это может говорить только об одном.
— Что вы зануда, — проворчал Реймонд.
Донья снова чуть поморщилась, но отреагировала так, как сам Реймонд реагировал на выкрики Хосе, то есть проигнорировала его слова.
— Проклятие практически добралось до вашего средоточия магии, а также головы. Три шанса из четырёх, что к следующему закату вы умрёте. В лучшем случае протянете еще ночь, до рассвета, который вы не увидите, потому что все ваши чувства уже откажут к тому времени и не вернутся.
Реймонд сглотнул, ощущая злость и страх. Налил и выпил, наплевав на вкус.
— Тогда я имею полное право провести свои последние часы веселясь, не так ли?!
Тем более что лазутчика он уже запугал. Достоверные похороны тоже упомянул.
— Какие ещё последние часы? — всплеснула руками донья. — Очнитесь, Реймонд! Вам нужно протрезветь, иначе вас будет не спасти!
— Меня и так не спасти, — ответил Реймонд мрачно. — Это Агата вас подослала, да? Хочет поговорить со мной о Спасителе напоследок? Или мастер Светла? Так я всё равно ей иллюзии деда не наколдую, тем более телесной!
Организм вяло дернулся, но поняв, что никто размножаться не собирается, притих. Протрезвление от зелья медленно отступало, но все же слишком медленно. Отчаяние, злость и тоска одолевали Реймонда, терзали, пользуясь тем, что их более не заглушала выпивка. В эти мгновения Реймонд отчетливо и ясно понимал князя Араласа с его «выпьем и споем, чтобы не было так больно».
— Агата и мастер Светла сейчас ищут вас!
— Чтобы прибить?
— Чтобы излечить! — вспылила на мгновение Августина. — Я пыталась вам сказать, но вы были, простите, мертвецки пьяны, потом рядом с вами ссорились девицы, и я пошла отправлять письма своим друзьям, а на обратном пути услышала выкрики и здравицы магистру Хатчету и заглянула на всякий случай.
— Меня невозможно излечить, они уже всё перепробовали, — мрачно сообщил Реймонд.
— Даже перманет драконис? — неожиданно лукаво улыбнулась донья Августина.
— Какой ещё… нет, у нас нет драконьего говна! Оно есть в Ойстрии, потому что они там те ещё говноеды! В жизни не продадут на лечение магистра Хатчета, хоть ты их засыпь камнями с головой!
Мастер Светла пыталась, но ей тоже не продали. Не желали «добрые соседи» усиливать горцев.
— Вот здесь вы ошибаетесь, Реймонд. У нас есть перманет.
— Ваша пробирка? Её не хватит даже ноготь расколдовать! — тут он вспомнил кое-что и издевательски хохотнул. — Да и её грых-шатун сожрал!
— Спаситель, как тяжело разговаривать с пьяными и больными, — вздохнула донья Августина.
— Так не разговаривайте! Идите, а я напьюсь напоследок!
— Вот упрямый баран, — потерла лоб донья. — Послушайте, Реймонд, не надо покупать перманет, потому что я нашла его! Нашла огромнейшие залежи, прямо здесь, в этих горах!
— В этих горах нет драконьего говна!
— И здесь вы ошибаетесь, Реймонд!
— Так сказал мой дедушка, а он не ошибался! Все предсказал, и ведьм, и грых-шатуна, и войска!
Донья, пробормотав под нос что-то вроде «ох уж эти дети», неожиданно приподняла и с громким стуком бросила на стол перед Реймондом свой походный саквояж. От удара тот раскрылся, Реймонд отшатнулся, получив прямо в лицо струю вони.
Люди за соседними столиками оборачивались, зажимали носы.
— Доподлинный перманет! — громко провозгласила донья. — Концентрированный! Синий!
— Да я щас тут сам синим стану! — крикнул кто-то из посетителей. — Дамочка, уберите это говно, или я его в реку выкину!