В чужом теле
Шрифт:
Хотелось подняться немедленно.
Кто знает, какие жуткие вещи могут сейчас лежать прямо под ним, впиваясь в его плоть.
Он мог легко представить массу вариантов: ржавые гвозди, битое стекло, использованные презервативы, подгузники или гигиенические салфетки, собачьи или человечьи фекалии, пауки, слизни, змеи. Полу-раздавленная крыса может сейчас выскользнуть из-под его живота и куснуть в отместку.
Какое-то время, однако, он попросту не мог пошевелиться.
Затем приподнялся на четвереньки, и отдышавшись
«Вот тебе и награда за попытку поиграть в героя!» — подумал он.
Чувствовал себя так, словно его здорово отколошматили дубинкой по груди и паху.
Теплые струйки стекали с его правого локтя и обоих колен.
— Не надо, — услышал он, — Пожалуйста.
Не крик, скорее умоляющий всхлип.
Откуда-то из темноты среди деревьев, прямо по курсу и чуть левее.
Не отрывая взгляда от того места, Нил сжал зубы и поковылял в ту сторону. Он старался не слишком шуметь.
— И что мне за это будет? — донесся мужской голос.
— Все, что ты хочешь. Пожалуйста.
Тихий смешок:
— Да, я так и думал.
— Я не хочу умирать.
— Рад это слышать. А знаешь, что скажу? У нас тут полное согласие. Я тоже не хочу, чтобы ты умирала. В ближайшие несколько часов, по крайней мере. — снова раздалось хихиканье.
Затем тихое шипение женщины.
— Неужто не больно?
— Да. — грустный и какой-то обреченный тон ее голоса вызвал у Нила комок в горле.
— Ой, крутая девка, это так мило. — сказал мужской голос.
Затем раздался охающий вскрик.
— Хм, или не такая уж крутая.
— Пожалуйста, не надо, — всхлипнула она.
— Ммммм, ай-яй-яй.
— Аааах!
— А теперь больно?
— Пожалуйста…
— Скажи мне кое-что.
— Что? — охнула она.
— Скажи мне, что ты грязная, вонючая шлюха.
— Я грязная, вонючая шлюха.
— Тебя надо очистить болью.
— Меня надо… очистить болью.
— Я — твое спасение.
— Ты — мое спасение.
— Пожалуйста, заставь меня кричать.
— Пож-жалуйста заставь… меня кричать.
— Неубедительно. Не верю, что ты всерьез просишь.
— Я всерьез прошу!
— Правда?
— Да!
— Врешь.
Она взвизгнула.
Доковыляв до дерева и выглянув из-за ствола, Нил увидел их впереди — все еще довольно далеко слева. Возможно, метрах в десяти.
Смутные, размытые силуэты, которые стояли, похоже, лицом друг к другу. Один был чернее ночи, другой светлый.
Оба были усеяны маленькими пятнышками света, который пробивался сквозь кроны деревьев.
Светлая фигура, определенно женская, находилась лицом к темной. На ней, похоже, не было никакой одежды. Спина прижималась к стволу дерева. Возможно, привязана
Темная рука мужчины потянулась к ней. Пальцы держали что-то блестящее. Какой-то небольшой инструмент.
Пассатижи?
— Нет! — охнула женщина, — Не надо!
— Да, о да! — сказал из темноты мужчина.
Инструмент двинулся к ее левой груди.
Нил закричал:
— Стоять!
Обе головы быстро повернулись.
Лицо мужчины было мертвенно-белым под зарослями густых черных волос.
— Брось пассатижи, Распутин хренов! — заорал Нил, — А то мозги вышибу!
Тот вскинул руки вверх.
— Не стреляйте! — крикнул он, — Я сдаюсь! Не стреляйте!
Над его головой, поблескивая в свете луны, виднелись пассатижи в правой руке и нож в левой. Тонкое, заостренное на конце лезвие было почти в локоть длиной.
— Брось это все! — сказал Нил, целясь из пистолета в темную фигуру.
Его трясло. Сердце оглушительно колотилось. Во рту пересохло как в пустыне.
Незнакомец повернулся к нему, все еще держа руки с ножом и пассатижами поднятыми. Он был крайне тощим, как скелет.
Черные волосы и борода в основном скрывали лицо, за исключением бледных выпирающих скул. Черная рубашка с длинным рукавом будто прилипла к ребрам, и костям рук, и впалому животу.
Черные брюки блестели — вероятно, кожаные. Так же из черной кожи были сделаны и перчатки на руках.
— Брось нож и пассатижи. — повторил Нил.
— Иди-ка ты отсюда. Не лезь. Это тебя не касается.
— Уверен?
— Это наше с ней личное дело.
— Больше нет.
— Она моя жена.
— Он врет! — выпалила женщина, — Я его не знаю! Он меня похитил!
— Да брешет она, что ты ее слушаешь.
— Так, ты заткнись! — сказал ему Нил.
— Хочешь, дам ее тебе?
— Нет.
— Да ладно, тут только мы с тобой. Можем делать с ней абсолютно все, что захотим. А потом прикончим, и никто ничего не узнает.
Нил помотал головой.
— Да хочешь, я же вижу, — сквозь черную бороду заблестели зубы, — Ну, ты не мужик что ли?
— Пожалуйста, — выдохнула женщина, — Помогите мне.
— Слушай, ты лучше бросай эти железяки по-хорошему, — сказал Нил.
— Ты сможешь ее трахнуть.
— Нет.
— Ну так и хер с тобой, братишка! — сказал бородатый, метнув в Нила нож.
Нил выстрелил три раза подряд, нагибаясь. Уши заложило от грохота, руку тряхнуло отдачей. Человек в черном пошатнулся, сделал шаг назад. В ту же секунду нож просвистел сбоку от лица Нила. Бородач попятился еще на пару шагов. Затем тяжело плюхнулся на землю. Он сидел там, опустив руки, все еще сжимая пассатижи в правой ладони, вытянув ноги и подергивая ими, словно желая скинуть сапоги.