В Датском королевстве…
Шрифт:
Хелене (смотрится в зеркало и поправляет свою прическу). Скорее всего. У тебя есть расческа?
Метте. Расческа?
Хелене. И что такого? А тебе бы хотелось, чтобы мои волосы торчали в разные стороны от скорби по Марии. Я саму-то ее не знала, только тело ее. Мне она никто, тебе или Инге, да и другим, наверняка, тоже. Теперь она упокоилась. Впервые за многие годы у нее появится свое собственное жилье. Однокомнатное, с крышкой! Дай же мне наконец расческу…
Метте дает ей свою расческу, Хелене причесывается.
Метте. Она лежала там, совсем одна.
Хелене.
Метте. Она лежала, странно изогнувшись, словно пыталась достать до кнопки. Остальные должны были бы это заметить. Почему нас не позвали? Не помогли никак?
Хелене. Они ничего не слышат и не видят. И что бы мы могли сделать? Все равно ничего бы не изменилось.
Метте. Что же это здесь за место такое!
Входит Инга.
Метте. Она… умерла?
Инга. Да.
Хелене. Вот почему она последнее время была такая растерянная. Они всегда это предчувствуют.
Инга (смотрит в журнал). И стула в последние три дня у нее не было.
Метте рыдает.
Инга. Ну, ну, не расстраивайся из-за нее. Марии теперь хорошо.
Хелене (вывозит вперед тележку с водой, протягивает Метте перчатки). Пойдем, надо все закончить.
Метте. Что закончить?
Инга. Марию нужно обмыть и собрать, чтобы ее отвезли сначала в подвал, а потом в часовню.
Метте снимает халат.
Инга. Ты что делаешь? Ты куда?
Метте. Я не могу здесь больше оставаться.
Хелене. А я что говорила?!
Инга. Ты не можешь так поступить. Только не сейчас.
Метте. Я здесь всего лишь на испытательном сроке.
Инга. А как же пациенты! Что нам с ними делать?!
Метте. Вы легко найдете другую санитарку.
Инга. И все опять сначала? А мы не хотим другую. Нам нужна ты. У нас никогда не было никого лучше тебя. Ведь правда, Хелене? Ну-ка, надевай опять халат.
Метте. Нет, я этого больше не вынесу… все бессмысленно. Здесь так жарко… Я просто задыхаюсь…
Инга (Хелене). Принеси стакан воды.
Метте. Я больше не хочу работать здесь, отпустите меня.
Инга. А ты не помнишь, как клянчила, умоляла, чтобы я оставила тебя? «Я не сбегу, буду работать, пока не выгоните», — говорила. Я дала тебе шанс, а теперь ты нас предаешь, и это в самый тяжелый момент, когда ты нам действительно очень нужна.
Метте. Я не знала, что все так будет.
Инга. Я ведь предупреждала тебя. А что, ты думаешь, скажут в агентстве, когда услышат об этом? Думаешь, подыщут тебе другую работу? (Метте не отвечает.) Я не могу и не хочу принуждать тебя. Но ты должна остаться ради себя самой. Где и чем ты будешь заниматься? А здесь ты зарплату получаешь, учишься, все тебе рады. Ты слышишь меня?
Метте. Я не знаю, что делать… Ничего не соображаю. Ступор какой-то… может, это все неважно, останусь я или уйду… Без разницы ведь… (Вдруг по-детски чувствительно.) Я останусь, раз вы говорите, что я должна.
Инга. Ну и хорошо. Я знала, что ты одумаешься. (Нежно обнимает ее.) Конечно же, ты испугалась того, что случилось с
Метте (закрывает глаза). М-м, твой халат так хорошо пахнет.
Хелене стоит и смотрит на них. Когда терпение ее заканчивается, она протягивает Метте перчатки.
Метте (надевает перчатки). Я раньше никогда до мертвых не дотрагивалась.
Хелене. Не бойся. Разница не такая уж и большая.
Они уходят. Инга идет к аптечке, открывает ее, достает банку с лекарством и высыпает оттуда две таблетки, но одна из них падает.
Агнете (стоит, в дверях). Во-он там она лежит… Когда привезут обед?
Инга. Скоро. Пойди, отдохни немного, тогда время быстро пройдет.
Агнете уходит. Инга глотает таблетки. Звонит телефон.
Инга (берет трубку). Отделение 17б, завотделением. Еще одного? Нет, мы не можем, это невозможно. Что нам с ним делать? Ну да, у нас только что один умер, а другие все еще лежат в коридоре, в ванных комнатах, даже в прачечной… да… конечно… где-то место ему нужно найти, но… Нет, я не оставлю бедного, беззащитного человека в таком положении, но как нам ухаживать за ними, за всеми сразу? Извините. Я не собиралась с вами ругаться… Конечно, мы примем его… Да… Мы сделаем все, что сможем… И вам спасибо… Спасибо… До свидания… Одну минуту! Алло? Я просто хотела спросить, когда привезут обед, они задерживаются уже на полчаса… выехали уже? (Смеется.) Да нет, я и не думала, что они про нас забыли. Спасибо. До свидания. (Кладет трубку.) И как они об этом узнают? Так быстро…
Метте (входит, кладет на стол прозрачный пакет с какими-то вещами). Вот, это вещи Марии.
Инга. И это все?
Метте. Да. Мы забыли простынку, чтобы накрыть труп. (Выходит из комнаты и возвращается с простыней.).
Инга (высыпает все вещи из пакета и разглядывает их. Берет обручальное кольцо и читает надпись). Марии от Кнуда… А теперь я обращаюсь к тебе, Мария. Хочешь ли ты взять в мужья Кнуда, стоящего с тобой рядом? — Да. (Она надевает кольцо на палец и разглядывает свою руку. Затем снова смотрит на вещи. Берет часы и прикладывает к уху.) Ах вы, предатели… (Кладет часы и берет фотографию.) Молодая женщина… и молодой мужчина, обнимает ее… заботливо и гордо… То, как она держит руку… (Кладет руку себе на талию.) Она, должно быть, беременна. Я уверена, она ждет ребенка! (Одна из синих ламп загорается.) Кто же это был: мальчик или девочка? (Задумчиво.) Мальчик или девочка? По мне, лучше девочка, хоть можно понять, что это такое. Выглядит испуганной, типичная Мария… Всегда испугана… (Кладет фотографию, снова берет часы и слушает, приложив к уху.) Предатели… предатели. (Сильно ударяет часами по столу.) Вы можете замолчать? (Снова прикладывает к уху.) Вот так-то лучше. (Кладет часы и берет открытку. Смотрит на нее.) «Здесь мы живем»… с балконом и видом на море. (Переворачивает открытку и читает. Вздыхает.) Обычное пустословие. Почему бы немного не постараться. Если не для кого-то другого, то хотя бы ради меня…