В дебрях Атласа (др. изд.)

Сальгари Эмилио

— Ну, погоняй, скотина-почтальон! Чтоб тебя побрал черт со ста тысячами хвостов! Ты словно в сговоре с этими бедуинами, маврами и кабилами.

Этот спаги был Бассо, а в колымаге сидел толстый человек угрюмого вида, с длинными усами. Он держал в зубах трубку, но она, по-видимому, плохо раскуривалась, и куривший ее сопровождал каждую затяжку проклятиями по адресу алжирского табака и людей, его выращивающих. Пассажиром был жестокий вахмистр из бледа, уже оправившийся после болезни, но не на столько, чтобы ехать верхом.

К

счастью, в это время в Алжире не было недостатка в почтовых дилижансах, и вахмистру без труда удалось перехватить один из них, ходивший между деревнями Нижнего Алжира.

Деревенские жители могут подождать своей почты лишних дней пять—шесть и посидеть в своих палатках, вместо того чтобы ехать галопом на четверке хороших лошадей!

Три дня дилижанс катился по равнине у подножия Атласа, останавливаясь только на короткое время в самую жару, и все еще не мог добраться до стоянки бедуинов.

Но до нее уже не могло быть далеко, так, по крайней мере, уверял Бассо, и потому он побуждал почтальона немилосердно погонять и без того взмыленных лошадей.

Солнце заходило в океане огненных лучей, и уже сумерки мало-помалу охватывали небо. Кое-где замерцали звезды, и Бассо радостно воскликнул:

— Вахмистр, я вижу дым, поднимающийся над стоянкой.

— Наконец-то! — ответил усатый начальник, пыхтя как тюлень и отирая с лица градом катившийся пот. — Три дня мы жаримся, словно в пекле. Заплатят мне эти два негодяя за такое путешествие, если только твой бедуин не упустил их.

— Не беспокойтесь: не такой он дурак, чтоб выпустить из рук людей, за которых заплатят звонкой монетой.

— Лишь бы они не вздумали увеличить цену. Ты знаешь, какой ненасытный народ эти бедуины.

— Тогда мошенники познакомятся с нашими саблями, и мы прогоним их в Атлас. У Рибо двенадцать человек, с нами столько же; у начальника же каравана и тридцати не наберется. Вы знаете, что двенадцать спаги никогда не задумаются броситься и на большой отряд арабской кавалерия.

— Да, знаю, но все же я предпочел бы покончить со всем этим, не прибегая к оружию. Эй ты, чертов почтальон, погоняй своих кляч!

Обе стоянки были уже совсем близко. Уже ясно виднелись огни, горевшие вокруг больших шатров бедуинов и маленьких палаток спаги.

— Бассо, дай сигнал о нашем прибытии, — приказал вахмистр. Один из спаги, взяв трубу, проиграл несколько тактов. Через минуту из лагеря Рибо послышался ответ.

— Наши молодцы не испугались этих каналий, — сказал вахмистр. — Сегодня вечером им будет удвоенная порция и угощение. Ну, почтальон, погоняй! Уснул ты, что ли?

Тяжелая колымага, не перевернувшись, преодолела наконец пространство, отделявшее ее от лагеря, и остановилась перед стоянкой спаги, встретивших товарищей громкими криками.

Рибо сразу догадался, кто сидел в дилижансе.

Он подошел к дверце, отворил ее и сказал не вполне твердым голосом:

— Добрый

вечер, вахмистр! Не ожидал вас так скоро.

— А, Рибо! — воскликнул начальник, трепля его по плечу. — Это ты, молодец? Ты заслуживаешь награды за свое усердие. Красиво будет выглядеть еще серебряная полоска на нашивке; я уж выхлопочу ее у капитана, когда он дней через десять вернется из Константины. Ты видел пленников?

— Бедуин ни за что не хотел пустить меня к ним. Я вчера собрался было пройти в лагерь и застал всех вооруженными, готовыми пустить в ход силу.

— Что? — закричал вахмистр, принимая трагическую позу. — Они осмелились не пустить французского унтер-офицера? Ну, теперь я здесь, и сил у меня достаточно, чтоб взорвать их всех на воздух с их палатками и верблюдами. Пошли кого-нибудь сказать, что я жду их главаря, а вы, другие, приготовьте ужин: провизии у нас довольно. Я умираю с голоду.

Спаги поспешно разбили палатки и зажгли около них огни. Они готовились жарить барана, когда сторожевые затрубили тревогу.

Предводитель бедуинов с помощником, в сопровождении шести всадников, приблизился к палаткам спаги.

Вахмистр принял их, сидя на коне, но не переставая курить.

— Привет вахмистру! — начал бедуин с поклоном, распахивая плащ, вероятно, чтобы показать, что за поясом у него целый арсенал. — Будь моим гостем.

— Здесь мне лучше, среди моих верных спаги, — ответил вахмистр, ответив на приветствие легким кивком головы. — Пленники у тебя в лагере?

— У меня,

— Я желаю видеть их.

— Погоди, господин, ты еще не выплатил мне награды.

—Ах ты, осел! За кого ты меня принимаешь? Раз я обещал, значит, и привез, скотина ты этакая!

Аль-Мадар не обратил внимания на оскорбление. Он с тревогой оглянулся и быстро пересчитал спаги, готовивших ужин.

— Ты устроил мне западню, франджи? — спросил он. — Зачем ты привел с собой столько людей? Разве без них было мало?

— А тебе какое дело, сколько спаги со мной, когда я приехал заплатить за твое предательство? — закричал вахмистр, пуская бедуину клуб дыма в лицо. — Ну, живо, завтра я намереваюсь вернуться в блед. Сколько у тебя пленников?

— Трое: два франджи и мавританка.

— Прикажи привести ее в отдельную палатку: мне надо переговорить с ней.

— Сначала…

— Знаю: сначала награду, старый плут. Бассо, дай сюда чемодан. Сержант направился к дилижансу и вынул старый чемодан из желтой кожи, вероятно, судя по его виду, совершивший по крайней мере одно путешествие в Мексику.

Вахмистр поставил чемодан перед собой, отпер и, вынув большой кошель, перекинул его с руки на руку.

— Ну, считай, старый бродяга! — крикнул он, бросая кошель бедуину. — Только предупреждаю: скажи ты мне, что недостает хоть одного цехина, я велю обрезать тебе уши и отведу в блед, как разбойника.