В дебрях Даль-Гея (сборник)
Шрифт:
На столе, на полу и в креслах валялись грязные брикеты, остатки пищи, одежда и предметы туалета. Одно из трех кресел, наглухо прикрепленных к полу, было выдрано буквально с корнем и лежало на боку. Две полки-постели убраны в стенные ниши, а одна — откинута и не застелена. Небрежно брошенное одеяло одним концом свисало на пол, подушка смята и испачкана кровью. Все говорило о том, что на корабле побывали чужие, совершенно незнакомые с земной культурой существа, о том, что здесь произошла жестокая рукопашная схватка. Странно, но ни стены, ни мебель, ни оборудование не носили никаких следов применения лучевого оружия. А ведь экипаж должен, обязан был применить его для защиты! Да, что-то трагическое и загадочное произошло здесь.
Лобов с трудом оторвал взгляд от подушки, запятнанной
Пульт управления был разбит и разломан. Возле него на полу валялся скорчер, и состояние его приклада не оставляло сомнений насчет того, что тот был использован, как простая дубина. Мезойцы, которым, по-видимому, удалось захватить корабль на новом месте стоянки, хорошенько позаботились о том, чтобы он не смог больше подняться в воздух. Разрушены были и станция дальней связи, и пульт управления оружием, и вообще все, что могло быть прямо или косвенно использовано для защиты. Хозяйничала тут грубая, но опытная рука, хорошо знавшая расположение жизненно важных центров. Странно только, что существо, разобравшееся в конструкции корабля, не догадалось о назначении скорчера и том, как пустить его в дело. Скорее всего прикладом скорчера поработал некто большой и сильный, слепо выполнявший заблаговременно данные ему директивы. Может быть, дрессированный ящер, один из тех, что так ловко орудуют на стройке в атомном городе. Гардозавр или тем более игуанодон вполне бы справились с такой работой. Но кто стоит за их спиной? Впрочем, если справедлива гипотеза Алексея, то никто, просто-напросто сработала защитная схема автономного биопроизводства.
Лобов шагнул вперед, нагнулся, чтобы подобрать искалеченный скорчер, да так и замер. Он увидел то, что ему не было видно с порога рубки: справа от главного пульта в кресле оператора дальней связи сидел человек. Голова его бессильно завалилась набок, видны были только шея да щека, густо заросшая черной щетиной. Лобов выпрямился, ногой отбросил скорчер и осторожно приблизился к креслу оператора. На полу валялись обрезки крепкого фала, которым человек был привязан к креслу. Лицо его было залито кровью, но все же Лобов узнал его — это был биолог «Ладоги» Дан Родин. Со стесненным сердцем Лобов взял биолога за плечи, собираясь извлечь его из кресла, и вздрогнул от неожиданности: губы Родина шевельнулись, и он издал не то громкий вздох, не то слабый стон. Биолог был жив!
Лобов расстелил в жилом отсеке чистую постель и перетащил на нее биолога, освободив его от верхней одежды. Ни ран, ни опасных повреждений, только самые ординарные ссадины, синяки и шишки. И вообще Родин не выглядел ни истощенным, ни больным, и, если бы не густая щетина на его щеках, можно было бы подумать, что он просто крепко заснул. Лобов попробовал привести его в чувство, но элементарные меры оказались недейственными, а применять активные тонизаторы Иван побоялся кто знает, как они подействуют на человека в таком непонятном состоянии! Он ограничился тем, что ввел в вену биолога универсальную питательную смесь из набора аминокислот и глюкозы. Через несколько секунд Родин глубоко вздохнул, но этим дело и ограничилось — в сознание он так и не пришел. Следовало немедленно отвезти его на «Торнадо» и перепоручить заботам Алексея. Лобов еще раз осмотрелся и направился к выходу, чтобы подготовить глайдер для транспортировки больного. Заперев дверь жилого отсека, Лобов прошел шлюзовую камеру, выглянул наружу и оцепенел: на месте глайдера он увидел бесформенную груду дымящихся обломков.
Глава 9
Растерянность Лобова длилась не больше секунды. Он прыгнул вниз и, распластавшись на песке, принялся осматриваться и соображать, что же все-таки случилось. Мимоходом отметил, что его рефлекторный прыжок совершенно правилен: в выходной двери и в самом шлюзе он был бы слишком удобной мишенью. Запереться же в неисправном корабле — значит обречь себя на пассивную оборону, а это совсем не в характере командира «Торнадо». Глайдер был разрушен так, будто по нему прошел тяжелый каток. Итак, мезойцы или их слепые исполнители вели с землянами самую настоящую войну. В известной мере Лобов был даже рад этому, открытую драку он всегда предпочитал томительному ожиданию нападения из-за угла.
Но он остался без транспорта, лицом к лицу с коварным и сильным врагом. Скорее всего мезойцы прячутся где-нибудь за скалами, ожидая, что ошалевший от неожиданности землянин бросится к машине и станет их легкой добычей. Лобов усмехнулся, переводя скорчер на полную мощность и поудобнее укладывая его перед собой. Качалась игра в кошки-мышки, а в такой игре самое главное — выдержка и терпение.
Слабо загудел зуммер, замигала синяя индикаторная лампочка, предупреждая, что гравитостанция «Торнадо» под током и что сейчас последует сообщение. Послышался голос Кронина:
— Иван, берегись унихода!
Голос инженера был искажен и начисто лишен эмоций, как это и всегда бывает при гравитопередаче. После заметной паузы, длившейся несколько секунд, голос повторил:
— Берегись унихода!
Индикаторная лампочка погасла. Все, конец передачи. «Берегись унихода!» Это могло означать лишь одно — боевая машина попала в чужие руки, а Алексею каким-то образом удалось узнать об этом. Но почему он сказал так мало? Добрых пять секунд гравитостанция работала вхолостую, пожирая энергию, а Кронин молчал. Может быть, это провокация со стороны мезойцев? Попытка сбить с толку в самый критический момент, заставить землян воевать друг с другом? Поди узнай голос при гравитопередаче!
Тягуче тянулись секунды ожидания, больше похожие на часы, а ничего не происходило. В районе «Ладоги» царили тишина и покой. Можно было подумать, что глайдер сам развалился на куски, а гравитопосылка с «Торнадо» — наваждение. Слабый внешний звук заставил Лобова насторожиться, он поднял голову и прислушался — из глубины пустыни, быстро нарастая, катился грозный гул. Лобов вжался в песок, не спуская глаз с плоских холмов, ограничивающих линию горизонта. Мгновение — и из-за них вынырнул униход, шедший на высоте нескольких метров от земли. Торнадовский униход, на борту которого должен находиться Клим! Если бы не странное предупреждение Алексея, Лобов вскочил бы на ноги и заплясал от радости. Но теперь он этого не сделал. Он лежал, вжавшись в песок, лихорадочно соображая, как поступить. Если предупреждение действительно исходит от Алексея, если униход в чужих руках, то все ясно. А если в машине все-таки Клим? Ведь в этом районе он подвергается явной опасности, как можно не предупредить его? Да и вообще, что значат слова: «берегись унихода»?
И Лобов решился. Он не мог не использовать даже призрачный шанс, чтобы уберечь друга. Включив станцию и по-прежнему не поднимая головы, он скомандовал:
— Клим! Здесь опасно! Горку, горку!
Униход режима полета не изменил. С ревом и свистом пронесся над обломками глайдера. Дрогнула земля, густой удар потряс воздух, обломки глайдера рассыпались в прах. «Униход — из гравитопушки», — механически констатировал Лобов, провожая взглядом удаляющуюся машину. Секунда — и она нырнула за красноватые холмы и исчезла. Лобов перевел взгляд на аморфную кучу останков глайдера и лишь теперь похолодел. Униход в чужих руках, это ясно. Зачем бы Климу бить из гравитопушки? Если бы не Алексей, гравитоудар достался бы не глайдеру, а ему, Лобову. Тогда конец, от гравитоудара не спасает даже скафандр.
Тишина и покой на стоянке «Ладоги» предстали теперь в новом свете. Он наивно думал, что враги прячутся где-то за скалами, и еще более наивно гадал, что у них за оружие, от которого глайдеры разваливаются, точно картонные домики. Все гораздо проще. Мезойцы атакуют не с земли, а с воздуха и пользуются не своей техникой, а тем, что было создано, выстрадано на Земле. И все-таки они просчитались и дали ему шанс, который он во что бы то ни стало обязан использовать. Надо вернуться на «Ладогу» и попытаться хотя бы начерно привести ее в порядок. На корабле, даже неисправном, можно потягаться с униходом.