В дебрях Даль-Гея (сборник)
Шрифт:
— И геноанализ всегда объективен? — усомнился Лобов.
Хаасен саркастически усмехнулся.
— Разве в мире денег существуют какие-либо объективные критерии, кроме самих денег? В Даль-Гее все продается и все покупается: вещи, мастерство, интеллект, любовь. Геноанализ и геноранг тоже продаются и покупаются, но делается это, разумеется, в обход официальных законов, через тайный Яр-Хис. — Хаасен поморщился. — Самое ужасное в этом геноапартеиде проблема умроков. Когда-то их рождалось больше, чем было необходимо для производства.
По нашим данным, до семидесяти процентов умроков сейчас создается искусственным путем.
— Ну и мирок! — вздохнул Клим. — Небо скрыто громадами зданий, люди слепы, как новорожденные котята, а цветы пахнут огурцами. Как хочется уйти в космос, к звездам.
— И мы хотим к звездам, Клим, — послышался звонкий голос Лены.
Она и Тика только что вошли в зал. Опасаясь, как бы в присутствии девушки-далийки не было сказано что-нибудь обидное о ее городе, Лена поторопилась вмешаться в разговор.
— Добрый вечер, милые дамы, — галантно проговорил Клим, поднимаясь со стула. — Вы, как и всегда, пунктуальны: опоздали ровно на двадцать минут. Рыжики завяли, дыня выдохлась… Тика, вы действительно хотите к звездам?
— Хочу.
— Не испугаетесь? Я ведь могу устроить эту увлекательную экскурсию прямо сейчас.
Под взглядами заинтригованных товарищей Клим прошагал к боковой стене, где стояла музола, легко пробежался пальцами по клавиатуре и, когда зал наполнили звуки негромкой ритмичной музыки, торжественно сообщил:
— Один из лучших далийских танцев — «К звездам!».
Через несколько секунд он уже кружился с девушкой в танце. Клим рассчитал верно: что-что, а танцевать Тика умела. Она послушно шла за ловким кавалером, легко выполняла самые сложные фигуры и скоро оттаяла: заулыбалась, разрумянилась и стала бойко отвечать на шутливые реплики Клима, поглядывая на него немного удивленно, словно увидела его впервые.
Тур состроил выразительную гримасу, Снегин ответил ему понимающей улыбкой.
— Нет, что ни говори, а Клим все-таки рыцарь, — сказала Лена Лобову.
— Рыцарь без страха, но с некоторыми упреками, да? — Иван пригласил танцевать Лену. — Что нового о Дине?
— Иван, — после паузы сказала Лена. — Если хочешь, то Дин был уже не совсем Дином. Ему был вживлен в мозг крохотный кибератор, который оказывал на его психику глубокое влияние, и Дин стал способен на подлость и предательство. О деталях судить трудно, кибератор полностью разрушен выстрелом в упор. Но, видимо, получая приказ извне, Дин становился почти слепым исполнителем.
— Почти?
— Именно почти. Он поднял руку на Тимура, стрелял в Алексея, но когда дошла очередь до женщины — предпочел выстрелить в себя.
Лобов
— Не надо думать об этом, — тихо сказала она.
— О чем? — спросил Лобов.
— О Линге. И о всех других, погибших в ту секунду. Их не за что жалеть, Иван. Разве это были люди? Звери, фашисты.
— Это были люди, Лена. Плохие, отвратительные, но все-таки люди. И забыть о том, что случилось там, в гангстерском застенке, сразу невозможно.
В это время Тика случайно заметила охапку роскошных цветов, небрежно брошенную на подоконник, и тихонько ахнула.
— Что случилось? — наклонился к ней Клим.
Тика молча показала пальцем на цветы.
— А, огурцы, — равнодушно сказал Клим. — Совершенно противоестественное явление — цветы с гастрономическим запахом, что-то вроде четырехугольного треугольника.
— Это не четырехугольные треугольники, — сердито сказала Тика, — это аливейры, очень-очень дорогие цветы! Я никогда не видела их сразу столько!
— Много — это еще не значит хорошо, — проворчал Клим.
Снегин, наблюдавший эту сцену, подошел к окну, разделил охапку цветов на две части и вручил один букет Тике.
— От президента Таига, — сказал он значительно.
Другой букет Всеволод преподнес подошедшей Лене.
— Ну, а это от меня лично. Отличное средство для возбуждения аппетита.
Лена на секунду зарылась лицом в пышные цветы, засмеялась, взглянула на счастливую Тику и обернулась к Ивану:
— Нужны вазы. Не будем же мы держать цветы в руках весь вечер.
За вазами на правах хозяина консульства отправился Хаасен. Он, правда, ворчал, что в главном корпусе уже никого нет, а ему лично еще не доводилось заниматься вазовой проблемой, однако вернулся довольно скоро, с торжеством держа в руках два разнокалиберных сосуда неизвестного назначения. Критически разглядывая один из них, Клим проникновенно заметил:
— Кашу варить в этом горшке удобно, но вот насчет цветов меня одолевают сомнения.
Вопрос решила Тика, категорично заявившая:
— Ничего, годится!
Пока женщины, Клим и Хаасен занимались цветами, к Снегину подошел Лобов.
— Что нового у президента?
— Он на высоте. Опубликовал ряд документов, которые ты конфисковал у Линга, там были имена довольно влиятельных далийцев. Отсюда весь этот шум и манифестации. Яр-Хис, насколько я знаю, намеревался действовать гораздо решительнее. Но Таиг прозрачно намекнул, что пустил в дело далеко не все бумаги, которыми располагает, и сравнительно легко их утихомирил. — Снегин замолчал и усмехнулся, щуря свои холодноватые глаза. — А вообще-то Таиг хитрит и ведет двойную игру. Пожалуй, он боится нас не меньше Яр-Хиса, это и определяет его дипломатию. Но надо отдать ему должное: там, где это возможно, он честен.