В деле только девушки
Шрифт:
Сейчас три подруги сидели в кафе «Гурме» на втором этаже «Пассажа». Перед Жанной и Ириной стояли маленькие чашечки кофе по-венски, перед Катей – большой капучино и тарелка с куском орехового торта.
– Почему же ни слова правды? – включилась в разговор Ирина. – Во всяком случае, твою фамилию эта журналистка не переврала, а это уже достижение.
– И вообще, это огромная удача, – поддакнула Жанна. – Это же первоклассный пиар! Теперь все несколько дней будут говорить только о тебе. Да такое ни за какие деньги не купишь!
– Да, – Катя всхлипнула, – а панно-то пропали! Вы не представляете, как жалко! Сколько труда я в них вложила! Особенно в это последнее, с двумя всадниками и двумя звездами!
– Конечно, жалко, – согласилась Ирина. – Но может быть, они еще найдутся. Полиция ведет поиски…
– Полиция! – фыркнула Жанна. – Тебе самой-то не смешно? Когда они что-нибудь находили? Но я повторяю: это не главное! Ты сделаешь еще много таких панно, а эта кража создаст тебе имя. Знаешь, как рассуждают люди? Посредственные вещи не крадут! Раз твои работы украли – значит, они очень дорого стоят. Тем более в газете такого наворотили: грабители, жертвы, арабский шейх…
– Вот-вот, – Катерина всхлипнула еще громче, – еще и Люсьен наверняка обидится…
– Кто? – воскликнули вместе Ирина и Жанна.
– Люсьен, кот-де-леонский атташе.
– Ах, так он уже Люсьен! – Жанна уставилась на подругу взглядом прокурора, требующего высшую меру за кражу велосипеда.
– Вообще-то его зовут по-другому, но его настоящее имя просто невозможно произнести, – смущенно ответила Катя, заметно покраснев и торопливо приступив к уничтожению торта.
– Колись! – завопила Жанна так, что на нее обернулась сидевшая за соседним столом дама элегантного возраста. – Колись! Как прошел вчерашний поход в ресторан?
– Да ничего особенного, – пыталась отбиваться Катя.
– Судя по тому, что он уже Люсьен, особенное все-таки было!..
– Да не было ничего. Ели мясо зебу с кус-кусом…
– Зебры? – удивилась Ирина. – Я бы ни за что не стала есть зебру, она такая симпатичная.
– Да не зебру, а зебу, – поправила Катя. – Это такое животное вроде горбатой коровы. А еще ели бататы, маниоку и плоды хлебного дерева – в общем, все такое экзотическое…
– Катька в своем репертуаре! – возмущенно проговорила Жанна. – Вчера она весь вечер ела, а сегодня будет нам об этом рассказывать! Ты нам лучше расскажи, что у тебя было с этим Люсьеном.
– Да ничего не было! – Катя с удивлением рассматривала свою тарелку, на которой почему-то совсем не осталось торта. – Девочки, подождите, я закажу себе еще одно пирожное!
– Нет! – сурово воскликнула Жанна. – Никаких пирожных, пока не расскажешь нам все о вчерашнем вечере!
– Да и вообще, Катюша, думаю, тебе хватит, – подлила яда тихая Ирина.
– Какие вы все-таки жестокие! – обиделась Катя. – Между прочим, я сегодня ничего не ела. То есть почти ничего… И такой ужасный стресс перенесла с утра пораньше!
– Ничего и почти ничего – это, как говорят в Одессе, две большие разницы, – стояла на своем Жанна. – Рассказывай в подробностях, иначе никаких пирожных!
– Да говорю же вам, девочки, ничего не было. Печеные бататы, пирог с маниокой, кус-кус…
– Не о еде, – рявкнула Жанна, – о Люсьене!
– Но действительно же ничего не было! Он вел себя как настоящий джентльмен и все время расспрашивал, как мне понравилась Африка. Ни за что не хотел поверить, что я там никогда не была.
– И никаких поползновений с его стороны? – недоверчиво спросила Жанна.
– Говорю же вам, никаких! Хотя, конечно, он потрясающе интересный мужчина… – и Катя зарделась, мечтательно возведя глаза к потолку.
– У тебя просто какая-то патологическая страсть ко всему африканскому. – Жанна забарабанила наманикюренными пальцами по стеклянному столу. – Наверное, ты заразилась этим от своего Кряквина.
– Может быть, – задумчиво протянула Катя.
– Интересно, эта инфекция передается воздушно-капельным путем или только половым?
– Жанка, ты просто невыносима! – На этот раз Катерина обиделась на подругу всерьез и даже вскочила из-за стола. – Между прочим, Жанночка, я тебе хотела одну очень важную вещь сказать, – бросила она через плечо, – именно тебя касающуюся, но раз ты так, то тебе же будет хуже!
– Жанка, ты ее действительно задразнила, – вполголоса проговорила Ирина, глядя в спину удаляющейся подруге. – Нельзя же так!
– Не волнуйся, – отмахнулась Жанна. – Ты думаешь, она уйдет? Да она просто пошла к стойке заказать еще пирожных!
Жанна оказалась совершенно права. Через минуту Катя вернулась к столу с тарелкой, на которой красовались кусок ежевичного флана и песочная корзиночка с клубникой и кусочками персика.
– Девочки, – жалобно попросила она, – не бросайте меня одну! Вот сейчас кофе выпьем и поедем снова в галерею. А то я утром даже не поглядела, что там осталось, на пепелище.
– Да не трави ты душу! – не выдержала Ирина. – Ведь так от переживаний и заболеть можно!
– Она нарочно на жалость бьет, – заметила Жанна, – чтобы мы ей эту гору пирожных съесть позволили.
– Лучше быть толстой и здоровой, чем тощей и больной, – философски заметила Катя и в кои-то веки вышла победительницей в споре.
Уборщица в галерее «Арт Нуво» Мария Михайловна Вострикова была вне себя от ярости. Нынешний день не задался с самого утра. Сначала она поругалась с невесткой из-за места в холодильнике. Эта корова вечером впихнула свою кастрюлю с супом, да так подвинула все продукты, что у Марии Михайловны опрокинулась банка со сметаной. Сметана, ясное дело, вылилась на невесткину колбасу, и вышел скандал. Конечно, сын встал на сторону невестки, очевидно потому, что ему не досталось колбасы, а нормальный завтрак сготовить эта лентяйка не может. Она, видите ли, опаздывает на работу.
Сам по себе скандал не слишком расстроил Марию Михайловну: собачиться с невесткой вошло у нее в привычку и давно заменяло утреннюю зарядку. А что, даже полезно для здоровья, бодрит. Огорчало лишь то, что на этот раз невестка сумела оставить за собой последнее слово.
«Мало того, что житья не даете, – заявила эта нахалка, – так еще и суп из-за вашего характера все время прокисает!»
И дверью напоследок хлопнула, и каблучищами своими по лестнице простучала, что твоя лошадь подковами. А пока Мария Михайловна собиралась с духом, чтобы высказать все, что у нее наболело, вся семья спешно испарилась – кто на работу, кто в школу.