В дни войны и мира
Шрифт:
— Ребята! Не жалейте себя! Надо же понимать!.. Глаша! Не жалей меня! Деточки мои, помните!..
Боец хотел быть услышанным. И он услышан! Мы и сейчас каждой своей клеточкой, всем сердцем чувствуем крик нашего ровесника, брата, героя и патриота Отчизны.
Около двух недель колесили мы по фронтовым маршрутам, по горячим следам Курской битвы. А затем заехали в Харьков. Город еще горел, весь — в дымящихся развалинах. Освобождение пришло к нему совсем недавно. 23 августа Москва салютовала войскам Степного, Воронежского и Юго-Западного фронтов, штурмом освободившим эту вторую столицу Украины, крупнейший промышленный город страны. А перед этим гитлеровцы, поняв, что им не удержаться здесь, начали массовое уничтожение Харькова…
И вот мы снова в Москве.
Глава седьмая. В Крыму
Последние месяцы 1943 года были для К. Е. Ворошилова очень напряженными. Во-первых, во второй половине октября маршал в составе советской делегации участвовал в работе Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии. На ней обсуждался вопрос о том, как в более короткие сроки разгромить фашистскую Германию и ее сателлитов. В частности, речь шла об открытии нашими союзниками второго фронта. Но каких-либо твердых обещаний по этому поводу американцы и англичане нам тогда не дали, согласившись лишь записать в протокол, что решение о их высадке в Северную Францию весной 1944 года остается в силе. Но и то с оговоркой — «при наличии определенных возможностей».
Кроме других документов конференция приняла решение о создании Европейской консультативной комиссии (ЕКК) из представителей трех держав. И одной из первоочередных задач этой комиссии являлась разработка условий будущей капитуляции гитлеровской Германии и ее союзников.
В связи с этим К. Е. Ворошилову, ставшему во главе одной из подкомиссий ЕКК, поручалась подготовка целого ряда проектов будущих мирных договоров.
А вскоре, в период с 28 ноября по 1 декабря 1943 года, состоялась Тегеранская конференция, на которой впервые встретились за общим рабочим столом главы трех стран антигитлеровской коалиции. Она завершилась более успешно: подписанием некоторых согласованных документов, определяющих действия союзников в войне и в послевоенном мире. Среди них — «Военные решения Тегеранской конференции», по которым открытие второго фронта — операция «Оверлорд» — намечалось на май 1944 года.
И снова оговорка: войска Красной Армии примерно к этому времени должны будут предпринять широкое наступление, чтобы предотвратить переброску германских сил с восточного фронта на западный.
Решено было установить тесные контакты между штабами вооруженных сил всех трех союзных держав.
К. Е. Ворошилов также участвовал в работе Тегеранской конференции. И по возвращении в Москву снова много занимался выполнением оперативных правительственных заданий. Мы, работники его секретариата, буквально дневали и ночевали в Кремле, на своих рабочих местах.
Наконец в середине декабря Верховный Главнокомандующий поручил Клименту Ефремовичу выехать на фронт для оказания помощи Отдельной Приморской армии в организации боевых действий по расширению плацдарма, захваченного нашими войсками на Керченском полуострове, и в подготовке операции по освобождению Крыма.
В этой поездке К. Е. Ворошилова сопровождали начальник оперативного управления Генерального штаба Красной Армии генерал-полковник С. М. Штеменко, заместитель начальника Юго-Западного направления оперативного управления Генштаба полковник С. А. Петровский и некоторые офицеры его секретариата. Мне же приказали пока оставаться в Москве, чтобы отсюда отправлять маршалу необходимые документы. Но одновременно с этим я должен быть в постоянной готовности также выехать на фронт.
Среди потока документов, поступавших тогда, в канун Нового, 1944 года, на имя К. Е. Ворошилова, были и те, что по своему содержанию так или иначе напоминали о недавней Тегеранской конференции, о договоренностях по операции «Оверлорд». Так, 30 декабря в секретариат поступила телеграмма от начальника генштаба американской
«Маршалу Советского Союза тов. К. Е. ВорошиловуДокладываю текст телеграммы начальника генерального штаба американской армии Маршалла, полученной на Ваше имя от главы американской миссии генерала Дина через отдел внешних сношений НКО: «Единодушие, которое было достигнуто Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами в Тегеране, является источником большой уверенности и доверия для меня, а также для других офицеров Соединенных Штатов, принимавших участие в конференции. Мы ясно отдаем себе отчет в том, что широта Ваших взглядов, основанная на большом опыте, является средством для заключения соглашения. Нет сомнений в том, что Новый год принесет большие победы, и я надеюсь, что он также доставит немалую долю личного счастья для Вас. Джордж Маршалл, генерал армии США, начальник генштаба» Капитан М. Петров». [14]
14
ЦАМО СССР, ф. 288, оп. 9929, д. 11, л. 11–12.
Содержание полученного документа К. Е. Ворошилов доложил потом И. В. Сталину. И уже после этого отправил Дж. Маршаллу согласованный с Верховным ответ:
«…Разделяю Ваше мнение о достигнутом единодушии на Тегеранской конференции между Соединенными Штатами, Великобританией и Советским Союзом. Это единодушие будет стимулом для дальнейшей совместной беспощадной борьбы союзных армий против общего врага до полного его разгрома. Уверен, что 1944 год принесет американской армии блестящие победы при осуществлении разработанного Вами плана операции в Европе, что, разумеется, явится и Вашим личным большим праздником. Маршал Советского СоюзаК. Ворошилов». [15]
15
ЦАМО СССР, ф. 288, оп. 9929, д. 11, л. 298–299.
Вслед за торжественным боем Кремлевских курантов, возвестивших о том, что наступило 1 января 1944 года, по Всесоюзному радио прозвучал новый Государственный гимн Советского Союза. Отчетливо помню, с какой неизбывной светлой радостью и гордостью вслушивался я в полные уверенности в наше правое дело чеканные слова:
…Мы армию нашу растили в сраженьях, Захватчиков подлых с дороги сметем! Мы в битвах решаем судьбу поколений, Мы к славе Отчизну свою поведем!Генерал-майор Л. А. Щербаков, находившийся тогда при маршале Ворошилове в станице Варениковской и в Крыму, потом рассказывал, что Климент Ефремович слушал гимн тоже с огромным вниманием. А затем, когда отгремели последние аккорды, прочувствованно сказал:
— Да, не зря потрудились! Удался, на славу удался гимн!
Дело в том, что к его созданию К. Е. Ворошилов тоже имел определенное отношение. В 1943 году по поручению ЦК партии он осуществлял руководство комиссией, которая должна была тщательно изучать материалы к новому гимну, поступающие от поэтов и композиторов.
Помнится, после объявленного конкурса в адрес комиссии, возглавляемой Климентом Ефремовичем, стали приходить десятки вариантов текста гимна и музыки к нему. После долгого отбора решено было остановиться на тексте, авторами которого являлись майор Сергей Владимирович Михалков и капитан Эль Регистан — корреспонденты газеты «Сталинский сокол». Оба этих офицера даже временно вошли в состав секретариата маршала. К. Е. Ворошилов часто и обстоятельно беседовал с ними, советовал доработать отдельные строки, сделать их выразительнее, мужественнее…