В дорогу на отдых. Прикольные рассказы. Сборник второй
Шрифт:
Иволга смеется и тоскует.
От чего родился я такой,
Кто и как мне это растолкует»
(слова песни)
Отчего я родился организатором, а не командиром? Ведь приглашали поступать в Воронежский технологический институт на мясо – волейбольный факультет. Не оговорился. Со школьной скамьи тренировался в составе сборной института и конкурса при поступлении для меня не существовало. Уже бы давно закончил институт, отсидел и имел свой колбасный заводик. Так нет. Поехал Ленинград посмотреть. Записался на поступление в военное Ленинградское училище. А что? Проезд абитуриентам бесплатный, проживание, питание. Этакое ультра все включено эпохи развитого
Часть стояла на территории республики в 300 км от колхоза. Контролировать меня и руководить возможности не было. А 50 солдат срочной службы должны были ежедневно приносить полку прибыль примерно эквивалентную сумме 1000 евро по сегодняшним меркам. 20 дней, 20 000 евро на нужды части неплохая помощь. Ежедневно в 7 утра из кабинета председателя звонил в полк и докладывал обстановку. После доклада проводил развод народа по полям. Почему народа? С каждым днём моё сборное подразделение принимало вид махновского воинства. Ремни, пилотки, а иногда и бушлаты (картошку осенью убирают) шли в подарки местным пацанам или служили расчетом за тренировки в употреблении боровички. Боровичка – местный аналог джина, крепкий алкоголь с запахом хвои. Дружба чехословацкого и советского народа омрачалась хорошим отношением к солдатам – огородникам. С поля никто не отлучался. Но работы велись вместе с местными жителями, которые тренировали срочников в употреблении спиртных напитков. Молодые организмы солдат опыта не имели и не могли конкурировать с навыками проспиртованных сельчан, чем удивляли местных колхозников. Пили вместе, колхозник пошёл, солдата понесли.
Хоз работы на нет разлагают дисциплину. Боевая подготовка, физическая, строевая делают из молодого человека солдата. А уборка картошки – колхозника. Пришлось добиться ротации. Злостных нарушителей дисциплины поменяли мне на пока еще военных солдат в уставной форме одежды. А чтобы зря не гонять за 300 верст технику привезло их партийно – комсомольское начальство, комсомольское собрание провести. Собрание – этакий галочно – эффективный способ повышения производительности труда времен перестройки. Вот незадача. Неудобно перед товарищами коммунистами. Мне такое дело международного масштаба доверили – картошку дергать. А я допустил употребление спиртных напитков во вверенном мне сборном подразделении. Но меня спасло понимание партийными работниками сути коммунизма. Они его именно так и представляли. «Каждому по потребности». Их потребности не превысили наших с председателем возможностей. А когда главный полковой комсомолец выдал. «Як умру, то поховайте». Да перешёл на общение на Украинской мове, у них со Словакией одна языковая группа, первоначальная официальная натянутость пала, как невинность Суламифь перед Соломоном. И общение продолжилось в ритме обыкновенной попойки. Расставаться с коммунизмом так быстро партийное начальство не желало. Поэтому отзвонилось в часть, доложило, что на дизельном Урале, на котором они приехали, поломался карбюратор. Выедут в часть немедленно, как только починят машину, но не сегодня. Глупее было придумать нечего. На дизельном Урале карбюратора нет вообще. Этого мне не хватало. Вместо собрания получилась партийно – комсомольская пьянка. Зато я обрел в их лице яростных защитников своей репутации в деле укрепления воинской дисциплины при уборке картошки. К консенсусу пришли без плюрализма. Я взамен молчу про ремонт карбюратора.
Пирамиду поголовного сельского пьянства возглавлял председатель колхоза. Конченный алкоголик. Не допускал к телефону на утренний доклад в часть, пока не удостоверится моей искренней веры в дружбу народов. За что и полагался первый тост. После планерки у себя в колхозе, нагруженный выпивкой и закуской, председатель приезжал со своими друзьями пить в мой полевой лагерь. Первые дни было интересно. Потом я испугался, что алкоголизм заразен и составил График употребления спиртных напитков среди подчиненных мне офицеров. Это чтобы за дружбу народов по очереди пили с гостями днем. Сам днем работал. Развозил по полям, собирал урожай, кормил бойцов прямо на рабочих местах из полевой кухни. А вечером отвертеться от дружбы у меня возможности не было. Приходилось исполнять роль «свадебного генерала от картошки». Мой походный зампотыл в чине прапорщика доблестно осваивал привезенные продукты и деликатесы. Гости восхищались не только холодными, но и горячими блюдами и закусками. О том, что эти ежедневные банкеты проходили за мой счет я узнал позже. Содруг председатель предусмотрительно об этом умолчал и даже наоборот. Покровительствовал мне и начальнику тыла осваивать часть прибыли на личные нужды. Добросовестно закончилась битва за урожай, с погодой повезло, ни дня простоя. Свернули и загрузили полевой лагерь. Построил «махновцев», отдал приказ на марш. Даже визуально никого не осматривал. Вытянул колонну и через километр остановил. По одному выгрузил солдат из кузова. Каждого осмотрел на предмет наличия элементов для тренировки вестибулярного аппарата. Ничего запрещенного не нашел, зато в машине, откуда их выгрузил, получился полный кузов бутылок всех сортов и объемов. Скорее бы это сборное воинство по своим штатным подразделениям распределить. Там атмосфера дисциплины быстро в строй поставит. Но главная задача была выполнена. Все живы, происшествий и преступлений не зафиксировано. И правильно сделано. Сор из избы никто выносить не стал.
Настало время командиру полка ехать в колхоз снимать остатки, но остатков не осталось. О чем мне доложил дежурный по части. «Из колхоза звонил командир. Сказал, чтоб ты со своим зампотылом вешался. Так и сказал. «Я приезжаю, а они уже висят». Поделился тревогой со своим тыловым помощникам. Товарищ был постарше и более опытный в делах коммерческих. «Не было ничего. Если признаем, что хоть пачку сигарет взяли – потянется цепочка». Так и договорились.
На следующий день в колхоз на сверку доходов и расходов поехали вчетвером. Раньше на уазике выехал командир со своим начальником тыла, который изначально обговаривал условия работы и расчета. Юридически работы не оформлялись, а все договоренности стимулировались личной заинтересованностью сторон на благо части. Позже выехали мы с прапорщиком на бензовозе. Оказывается, мы так лихо отработали, мало того, что ничего не заработали, мы ещё остались должны бензовоз солярки. Содруг председатель встретил нас мутными глазами. Еще до нашего прибытия стороны сверили позиции. Бухгалтерия в колхозе велась в лучших традиция социалистического учета. Но по всем сверкам, даже при условии ежедневных представительских расходов, на которое командование глаза закрыло, не хватало энной части оговоренной суммы. О чем нам и заявило наше командование.
Конец ознакомительного фрагмента.