В другом районе мира
Шрифт:
В другом районе мира: в прозе
2011
Пью четвертую кружку ромашкового чая. Вокруг – хаос, который надо уложить в два чемодана.
Вещей, на самом деле, не так уж много. И укладываются они очень компактно.
Стояла у шкафа, выбирала, что возьму – и тут меня настиг девчачий разлом мозга из серии "и эту кофточку, и эту, и эту, и вот эту, и таблеток от жадности". Усилием воли подавила в себе девочку и взяла только самое практичное из красивого.
А если честно, наибольший хаос – в голове. Вот где настоящая разруха.
Иногда я очень завидую людям, испытывающим что-либо (по той или иной причине ценное и значимое для меня) впервые.
Жаль, что в некоторые моменты прошлого уже никогда не вернуться. Вовсе не для того, чтобы что-то менять, а просто так – пережить заново собственные ошибки. Или не ошибки. Так, как это возможно только в самый первый раз.
Жизнь – безумно скучная штука, когда в ней все узнаваемо.
Это я не к тому, что моя жизнь – безумно скучная. Ни в коем случае. Я за эти три недели вне родины узнала о мире больше, чем за последнюю пару лет.
Это я так… про абстрактное.
– Я хочу влюбиться.
– Бывает.
– Нет, ну правда. Чтобы как весной. Сердце стучало, коленки дрожали, лишнее слово сказать было неловко.
– Выпей поллитра эспрессо.
– Фу.
– Что "фу"?
– Я тебе про любовь, а ты мне про хрень всякую.
– Правда?
– Что "правда"?
– Правда что?
– Тьфу. Иди к черту.
– И как, есть кто-нибудь на примете?
– Был бы, влюбилась бы.
– Прямо сразу?
– Прямо сразу. Вот с первого взгляда.
– И коленки бы сразу задрожали?
– Я за свои коленки не отвечаю.
– Как так?
– Что "как так"? Не морочь мне голову.
– Ну хорошо. Но зачем влюбляться?
– Как зачем? Ну чтобы это… сердце стучало.
– А сейчас не стучит?
– Стучит. Просто не так.
– Не как?
– Не поспешно. Не радостно.
– А после эспрессо?
– Ты можешь хоть что-то воспринимать серьезно?
– Куда уж серьезнее. Ну а кроме сердца?
– Чтобы жить хотелось.
– А сейчас не хочется?
– Хочется.
– И в чем подвох?
– В чем?.. Да ни в чем. К черту. Все равно никого нет.
2012
Решила перечитать свои стишки за последние 7 лет.
Надо сказать, в шестнадцать я уже писала неплохо, хотя очень надрывно. Из серии всегда-никогда-радость-кошмар-прекрасно-ужасно. Сейчас это выглядит забавно, а тогда, помнится, было и вправду невесело. Мягко говоря.
Две недели, проведенные в Москве, успели вынуть из меня душу и вложить ее заново, но только уже наизнанку. Поэтому теперь, немного отдышавшись, вынуждена признать, что то ли потеряла былую хватку на английских землях, то ли мне действительно больше нет места на родине.
Второй вариант более вероятен, потому что в вопросах хватки – это как с велосипедом, разучиться нельзя. Да и не ахти расслабленный образ жизни я тут веду.
Дивный новый мир.
Мой местный индийский приятель, углядев сегодня фотографию, на которой мне шестнадцать лет, признался мне в любви на французском.
И, честное слово, все это было бы смешно.
Я скучаю.
По детству. По бабушке с дедушкой. По бабушкиным песням, математике и дедушкиным присказкам на молдавском. По тому, как по утрам звенел собор за окном, и это значило, что наступило утро.
По петербуржским колодцам – когда просто заглядываешь в арку, проходя мимо.
По московской весне, когда все еще учишься, но еще не работаешь, и есть возможность ее засвидетельствовать.
По московским бульварам в начале лета.
По хорошим книгам и неспешному чтению (когда это было – не припомню).
По бессчетному количеству "первых раз": начиная от первого путешествия из школы домой без сопровождения и заканчивая первым… даже не знаю. Первым января этого года.
По задуванию свечек на торте в день рождения. И чтобы рука бойцов не уставала вытаскивать потом эти свечки.
По зиме, в которой можно было оставлять отпечатки на снегу, и все друг друга любили.
По друзьям.
По крымскому соленому озеру и дороге к нему.
По запаху свежей корицы на Измайловском бульваре на закате – когда там еще пользовались корицей.
По диафильмам.
По какой-то всамделишной радости, которая точно случалась в моей жизни.
По ощущению счастливой принадлежности месту, времени или даже человеку.
По ощущению защищенности и безопасности.
По спокойному еженощному сну.